Гость Сакура Опубликовано 27 Июня 2006 Жалоба Опубликовано 27 Июня 2006 «Мы есть отражение сегодняшнего дня»… СЕРГЕЙ БОДРОВ-МЛАДШИЙ «Боюсь штампов, боюсь оказаться включенным в корпорацию, боюсь потерять память и чувство меры. Также растратить время напрасно. Не зря же считается, что время, которое утекает, придумано дьяволом как противоположность вечности, которая принадлежит Богу». Сергей Бодров-младший снял очень хороший фильм “Сестры”, сыграл несколько очень хороших ролей (“Кавказский пленник”, те же “Сестры”), а дважды притворившись Данилой Багровым, стал единственной в своем роде молодой легендой в масштабах целой страны. Данила Багров с его дембельской метафизикой представлял из себя классический миф о пришлом герое - который прикрывает сперва первого встречного слабого, потом собственного брата, потом чужую, по сути, женщину, а потом страну-нацию-мироздание. На самом деле по киношным меркам (которые так сродни сказочным) все эти подвиги есть не более чем защита собственного достоинства. Не то чтобы Данила стал абсолютно новым киногероем. Скорее он был человеком из прошлого. Конкретно - из конца 80-х. Именно тогда здешние киношники предпринимали последние удачные попытки по выявлению молодого героя. Однако почти все обнаруженные молодые люди (от Африки - Бананана из соловьевской “Ассы” до Цоя - Моро из нугмановской “Иглы”) были не столько героями, сколько мучениками: кто-то получал нож в сердце, кто-то - в живот. На самом деле гибли они, конечно, не из-за девушек и не из-за шашней с криминальным миром, а исключительно потому, что задавали гордый вопрос: “А ПОЧЕМУ я должен уезжать из своего города?”. Хрупкие храбрые неформалы, они служили несгибаемыми символами своенравия и человеческого достоинства. Однако заветы “Ассы” и “Иглы” были скоро забыты. Девяностые годы российского кино стали по преимуществу смутным временем мелкого языкастого криминала - упырей, морячков, “лосей норильских” и просто восьми-с-половиной-долларовых идиотов. И только Брат с его поэтизацией нехитрого принципа “Мир - это война” обладал романтической цельностью и внятностью. Как ни странно, именно простой и угловатый воин Багров продолжил экранное дело Бананана. Бананан носил очки без стекол, а Данила показывал на себе очки пальцами: “Ай… эм… студент!” Бананан любил Ялту, прогулки с чужой девушкой и петь про старика Козлодоева, а Багров любил родину как таковую, своего брата и слушать Вячеслава Бутусова. (Показательно, что слушает он все-таки не солдатский “Любэ” и даже не “ДДТ”, а манерный, изломанный и ретроградный во всех отношениях “Наутилус Помпилиус”.) Вот только Багров - победил. Прошло десять с лишним лет, время изменилось - и мученики взяли в руки оружие и переквалифицировались в победителей. И даже нежновозрастные соловьевские мальчики теперь уходили на войну - и не на какую-то абстрактную, а как раз на ту, где Данила якобы отсиделся писарем в штабе. И любили Данилу именно за эту трогательную странность и за то, что он был Другой. И тут гениально сработала формула “брат” - он другой, но он родной нам. Как и Бананан, он был чужой своей эпохе - отсюда его постоянные конфликты: с законом, с преступным миром, с коммерсантами, с водительницами трамвая, с неграми, с кавказцами, с проститутками, даже с собственным братом. В нем не было ни грана нахрапистости времен первоначального накопления, а был серый свитер, плейер с советским роком и удивление перед роумингом и встреченным в лифте Валдисом Пельшем. В том, что этот простой, в сущности, образ превратился в столь привлекательный, живой и объемный миф, великая заслуга Сергея Бодрова. Настоящее искусство рождается из разницы между означаемым и означающим, из двухбуквенного зазора между фамилиями чеченского ветерана Багрова и выпускника МГУ Бодрова. По той же самой причине блатняк лучше всего поют те, кто никогда не сидел, а самую сильную песню про Родину сложил бывший асоциальный панк Егор Летов. Балабановская “Война” не снискала и четверти той народной любви, что была у “Братьев”, потому что была насквозь тавтологична и оттого безжизненна. Вроде бы все то же самое - сила, правда, мужская честь. Но лишенные бодровского дара, эти понятия превратились в никчемный киношный треп. Все это суть опустевшие формулы, в которые умел вдохнуть жизнь только вон тот, с арбузом. В пятницу, 20 сентября, неожиданно пришедший в движение ледник “Колка” накрыл Кармадонское ущелье. Связь со съемочной группой фильма “Связной” оборвалась. С тех пор о судьбе Сергея Бодрова-младшего ничего не известно - судьбе в прямом, конкретном, сиюсекундном смысле: где он, жив ли, есть ли надежда на спасение. Но слово “судьба” в самом главном своем значении - судьба как картина жизни - применительно к Бодрову именно в эти дни проступила особенно ясно. Пока он был где-то рядом, ходил по соседним улицам и маршруты ваши в любой момент могли пересечься, мало кто задумывался о том, что именно этот выпускник кафедры искусствоведения истфака МГУ, защитивший диплом, а затем диссертацию про отражение венецианской архитектуры в венецианской же живописи, и оказался последним русским героем уходящего века. Сайт Цитата
Гость poprock Опубликовано 27 Июня 2006 Жалоба Опубликовано 27 Июня 2006 Как актер он мне не очень нравился. В нем по моему есть нечто такое мужское настоящее - стержень. Как бы не звучало, мне кажется если бы не его ранняя смерть то не быть бы ему идолом. с уважением, Цитата
Гость Сакура Опубликовано 27 Июня 2006 Жалоба Опубликовано 27 Июня 2006 ОЛЕГ ДАЛЬ «Даль был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней - манией совершенства...» «Стал думать часто о смерти. Удручает никчемность. Но хочется драться. Жестоко. Если уж уходить, то уходить в неистовой драке. Изо всех оставшихся сил стараться сказать все, о чем думал и думаю. Главное-сделать!» А сейчас моя память в плену?! Недостроенный витраж… Так похожий на пелену… Настоящее что, мираж?.. Так я жил, умирал и страдал. Забираясь на свой этаж. Дата рождения: 25 мая 1941 года Окончил Театральное училище им.М.Щепкина в 1963 году. Есть люди в нашей культуре, масштаб и значение которых становятся ясными через годы и десятилетия после их ухода. Вряд ли году в 1978-м кому-то пришло бы в голову назвать замечательного актера Олега Ивановича Даля «героем своего времени» и лицом своего поколения. Пожалуй, из его сверстников только Владимир Высоцкий прижизненно удостоился этого титула. А между тем, и Высоцкий, и Даль очень чувствовали равновеликий масштаб друг друга, – то, что оба они, такие разные, одинаково полно и ярко выражают и свое неласковое к ним время, и свое невнимательное к ним пока поколение. А главное, выражают что-то такое, что надолго переживет их и с течением лет только увеличится в своем значении. «От Володи хоть песни его останутся. А от меня?..» – задавался вопросом Олег Даль. Так что же осталось нам от этого человека? Фильмография: Актер • Незваный друг (1981) • Мы смерти смотрели в лицо (1980) • Приключения принца Флоризеля (1979) • Отпуск в сентябре (1979) • Расписание на послезавтра (1978) • Золотая мина (1977) • Личное счастье (1977) • В четверг и больше никогда (1977) • Как Иванушка-дурачок за чудом ходил (1977) • Обыкновенная Арктика (1976) • Горожане (1975) • Звезда пленительного счастья (1975) • Не может быть! (1975) • Вариант "Омега" (1975) • Плохой хороший человек (1973) • Пожар во флигеле, или Подвиг во льдах (1973) • Земля Санникова (1972) • Тень (1971) • Король Лир (1970) • Солдат и царица (1968) • Старая, старая сказка (1968) • Женя, Женечка и "Катюша" (1967) • Хроника пикирующего бомбардировщика (1967) • Строится мост (1965) • От семи до двенадцати (1965) • Человек, который сомневается (1963) • Первый троллейбус (1963) • Мой младший брат (1962) Музыкальные и аудиоматериалы: • Олег Даль. Песни из кинофильмов • Олег Даль. Наедине с тобою, брат. Моноспектакль на стихи М.Лермонтова. Олег Даль обычно сам продумывал задачу роли, ее рисунок, фантазировал, импровизировал. К репетициям, а особенно к спектаклям Даль готовился как хирург, от которого зависел исход сложнейшей операции. С ним любили работать актеры и режиссеры. Его душевный, психофизический аппарат при создании образов был тонким, ювелирным инструментом. Чрезвычайно пластичный и внутренне очень подвижный, Даль мог в одном спектакле или фильме играть в абсолютно разных ритмах. Обычное состояние почти всех героев Даля – неприкаянность. Они не могут найти себя в окружающем мире, а главное, найти себя в себе. Им свойственно созерцание и самоуглубление. Во всех ролях Даль был доверчив и распахнут, обладал особым, трагическим восприятием мира. О смерти начал думать очень рано, он как-будто предчувствовал ее. Он боялся не успеть сказать, сделать… Всегда находился в поиске. Даль замечательно читал стихи, чуть «оттягивая» звук, вдумчиво проживая, а не декламируя его. В Олеге Дале угадывалась и затаенная нежность, и недовольство собой, и душевная незащищенность. Он знал, что такое глубокая печаль и глубокий звук. Он падал в них как в глубокий колодец. Отсюда его неповторимость и единственность. Он не имел званий и наград. Не был лауреатом. Он был Артистом. Олег Даль умер 3 марта 1981 в Киеве. Сайт Цитата
Гость Сакура Опубликовано 27 Июня 2006 Жалоба Опубликовано 27 Июня 2006 В США гуру и герои нашего времени это Биллы Гейтсы, в России - Данила Багров и т.д. А кто герой нашего времени в Казахстане? Кто он? Для любителей открывать Америку – данная тема предназначена для размещения биографических и пр. сведений об актерах… Открыта в подфоруме КИНО. Огромная просьба – не флудить и не размещать портреты политических деятелей и прочих личностей – не относящихся к кинематографии… P.S. ТЕМА ОБ АКТЕРАХ… 2 Poprock – См. киноленту «Восток-Запад» с участием Сергея Бодрова-младшего, возможно мнение изменится в лучшую сторону… Цитата
Гость poprock Опубликовано 27 Июня 2006 Жалоба Опубликовано 27 Июня 2006 P.S. ТЕМА ОБ АКТЕРАХ… 2 Poprock – См. киноленту «Восток-Запад» с участием Сергея Бодрова-младшего, возможно мнение изменится в лучшую сторону… Смотрел я этот фильм Режи Варнье хороший фильм но Он особо ничем не выделяется Григорий ГОРИН: "АНДРЕЙ" Очерк из сборника "Мой любимый актер", издательство "Искусство". О Миронове мне писать легко и трудно. Легко, потому что я его слишком хорошо знаю, трудно - по той же причине. Мы дружим давно, больше двадцати лет, дружим плотно, встречаясь по нескольку раз в неделю, перезваниваемся практически каждый день. Часто вместе отдыхаем, не менее часто вместе работаем. Он поставил как режиссер три мои пьесы, в двух сыграл как актер. Я был в качестве зрителя на всех его театральных премьерах, видел все его фильмы, почти все работы на телевидении. Многое из этих работ мне нравится, многое - нет. Он тоже не в восторге от всего, что я пишу. Мы часто спорим, иногда ругаемся, когда высказываем противоположные мнения слишком категорично. Как все это вместить в пятнадцать страниц текста? Да и нужно ли? А самое главное, нужен ли вообще этот портрет? Андрей Миронов и так слишком на виду, его актерская судьба, его личная жизнь, его дети - все это предмет для обсуждения публики. Обсуждения, где обывательское любопытство порой преобладает над творческой заинтересованностью. Нужно ли подбрасывать пищу для новых кривотолков? И нужно ли это самому Миронову? Ведь среди читающих он должен быть первым... Так, мучаясь над началом этого очерка (а может, не очерка, а "размышления", "эссе"? - кто точно определит жанр данного произведения?), звоню Андрею. - Привет! - Привет!.. Так выглядела первая страница рукописи, написанной два года назад, специально для данного сборника. Очерк назывался "Здравствуй, Андрей!". В сокращенном виде он был опубликован в журнале "Советский экран" N 10 за 1987 год. Потом случилось то, что и сегодня кажется невероятным. Во время гастролей театра в Риге на спектакле "Женитьба Фигаро" за несколько минут до веселого финала с куплетами Андрей вдруг пошатнулся и упал на руки подоспевшего А. Ширвиндта... Поспешно дали занавес. Публика, не поняв кошмара случившегося, зааплодировала. Последний занавес. Последние аплодисменты. Затем - последняя поездка в машине "Скорой помощи" из Риги в Москву. Тысячи людей на площади Маяковского. Огромная гора цветов на Ваганьковском кладбище... Через десять дней позвонили из издательства, и редактор робко попросил внести в рукопись коррективы. В очерке рассказ об Андрее перемежался постоянными телефонными беседами с ним, бесконечными шутками и ироническими замечаниями, на которые тот был так щедр. Шутили обо всем, в том числе и о собственной смерти, которая, казалось, не имеет к нашей жизни никакого отношения... Я сел за работу. Убрал из заголовка приветствие "Здравствуй!", стал менять времена глаголов... Вместо "говорит" - "говорил", "смеется" - "смеялся"... Потом в отчаянии бросил это занятие. Очерк не поддавался простой правке. Надо было писать все заново... Однако и новый, "посмертный" портрет не получался. Давно написанные, а главное, прочитанные ему строки прочно засели в памяти, не позволяли себя перечеркнуть. Жизнь продолжалась, и в ней вчерашнее и сегодняшнее шли рядом. Значит, так тому и быть! Начало оставляю прежнее: "О Миронове мне писать легко и трудно..." "Родился на сцене, умер на сцене...". Применительно к Миронову это не только метафора, слова здесь приобретают буквальный смысл. В этом факте есть что-то мистическое, словно Андрей своим появлением на свет, всей своей жизнью исполнял какой-то особый замысел природы. Мария Владимировна Миронова в тот мартовский день сорок первого года, как обычно, играла спектакли в Московском театре миниатюр. Сатирический монолог маникюрши исполнялся сидя. (Врачи, разумеется, рекомендовали в последние месяцы беременности оставить сцену. Но когда истинные артисты слушали благоразумные советы врачей?) Первый, дневной спектакль Миронова успела сыграть. Со второго, вечернего, ее прямо со сцены увезли в роддом Грауэрмана. По странному стечению обстоятельств именно на этот спектакль пришла целая группа ведущих актеров МХАТ: Н. П. Хмелев, А. К. Тарасова, Б. Н. Ливанов... Актеры приветствовали рождение Актера... Сколько потом еще будет таких невероятных знаков судьбы! Александр Семенович Менакер всю жизнь заботливо собирал архив знаменитого сына. В этих толстых альбомах с вклеенными рецензиями, афишами, заметками и телеграммами кроме законной отцовской гордости чувствовалось еще и желание как-то систематизировать, осмыслить стремительный взлет Андрюши по лестнице актерского успеха... Несколько страниц из рукописи двухлетней давности... "Первая "роль" еще в школе. Немец фон Краузе в "Русских людях" Симонова. Естественно, никакой "психологической глубины" и проникновения в роль проклятого фашиста. Чисто гротесковое решение - набил сапоги свинцом и громко топал по сцене... Успех у одноклассников оглушительный. С этого начались систематические выступления в драмкружке. Первая рецензия после фестиваля самодеятельности, проходившего в 1957 году в Детском театре: "Дружным смехом и аплодисментами реагировали зрители на пантомимические сценки, показанные девятиклассниками 170-й школы Андреем Мироновым и Анатолием Макаровым... Кстати, Андрей Миронов, выступавший в образе Фонфана-репортера, оказался неплохим конферансье..." Заканчивая школу, он твердо знал, что хочет быть артистом. Менакер относился к желанию сына одобрительно, Мария Владимировна Миронова сомневалась. Она-то уж знала, что эта профессия лишь внешне привлекательна своей легкостью и праздничностью. На самом деле тяжелый каждодневный труд, требовавший собранности, огромной внутренней дисциплины, сосредоточенности... Всего этого, ей казалось, в Андрюше не было... (Долго еще она будет сомневаться в актерском даровании сына. Даже на его студенческие спектакли в Щукинском училище ходить не решалась. Боялась подтверждения своих опасений. Слишком любила театр, слишком любила сына... Как тут сохранить объективность?!) Перед вступительным экзаменом Менакер решил показать Андрея Цецилии Львовне Мансуровой. Знаменитая актриса, прекрасный педагог, ее мнение должно было стать решающим. Андрей страшно волновался. Встал в "позу", срывающимся голосом произнес первую строку пушкинского стиха "Прощай, свободная стихия!..", и у него от напряжения из носа потекла кровь... Будущего абитуриента немедленно уложили на диван, отец и "экзаменатор" бросились ставить примочки... "Темперамент у мальчика есть! - тактично отметила Цецилия Львовна, - Об остальных качествах дарования судить пока трудно. Но для начала и это неплохо...". Лежавший на диване Андрей, может быть, впервые тогда задумался, что искусство - дело трудное и кровавое... Впрочем, дальше все пошло легко. Учеба в театральном училище, приглашение на роль в кино... Да не к кому-нибудь, а к самому Райзману в фильм "А если это любовь?". Затем - Театр сатиры... И сразу - главные роли в спектаклях "Над пропастью во ржи" Сэлинджера и "Женский монастырь" Дыховичного и Слободского. Наконец В. В. Маяковский... Миронов - Присып-кин! Знаменитый спектакль с приходом в него Миронова стал еще более популярным. Сочно выписанный характер "бывшего рабочего и бывшего партийца" дал возможность молодому исполнителю предстать во всем разнообразии своего сатирического таланта... Голос, пластика, азарт... Зал хохотал и аплодировал! Но Андрей уже тогда догадывался: успех еще не все. Аплодисменты - аванс в надежде на более глубокое постижение роли... Вначале клеил себе вздернутый нос и взбивал "кок" на лбу. Потом почувствовал: "внешние приспособления" дают не тот эффект. Зритель хохочет, но не примеряет происходящее на сцене к собственной жизни... Слишком все потешно и дураковато. Тогда отказался от грима полностью. Воинствующий мещанин и хам "месье Присыпкин" сделался фигурой сегодняшней, по-прежнему смешной, но по-новому страшной... Позже, беседуя на страницах "Комсомольской правды" с О. Кучкиной, Андрей Миронов скажет: "Актеру не на пользу гладкая, спокойная биография... В актере важны две вещи - мастерство и личность. И чтобы личность сложилась, не обязательно ехать в Сибирь или год-другой поработать грузчиком в родном городе, но через что-то должен пройти... Я не прошел. Поэтому недостачу страданий бытовых возмещаю страданиями моральными..." И когда О. Кучкина задала вопрос, что именно он имеет в виду, добавил: "Классическое недовольство самим собой..." Эти слова были сказаны двадцать лет назад. Сегодня для Миронова они стали не менее, а значительно более актуальными. Недовольство самим собой выросло в сильное чувство постоянной внутренней неудовлетворенности, переходящее иногда в трагическое отчаяние... Постороннему человеку в это трудно поверить. Миронову отчаиваться? С чего бы? Да у кого еще так счастливо сложилась жизнь в искусстве?! Возьмем только список сыгранных на сцене ролей: Присыпкин, Жадов, Хлестаков, Чацкий, Фигаро, Дон Жуан, Мекки Мессер, Лопахин... В театре его режиссерами были В. Плучек, М. Захаров, А. Эфрос. В кино - Э. Рязанов, Л. Гайдай, А. Митта, И. Авербах, А. Герман. Немногие могут похвастать таким "послужным списком". Когда выступает Миронов - театр переполнен в любом городе Советского Союза, да и за рубежом: о его выступлениях восторженно писали газеты Югославии, Италии, ФРГ, США... "Любимец публики", иначе и не скажешь... Каждый при встрече с ним расцветает в улыбке, тянется пожать руку, получить автограф... В театр ежедневно приходит десяток писем на его имя, телефонная станция регулярно меняет ему номер, чтобы сбить со следа толпы поклонниц... Это ли не всенародное признание? С чего тут отчаиваться?!! Это - со стороны. А если вдуматься и понять, что происходит внутри?.. Сыграно много, но за это каждая новая роль дается все мучительней и мучительней... Хочешь не хочешь, в чем-то начинаешь повторяться... Это моментально замечают коллеги, критики, а за ними и зрительный зал. Твои достоинства немедленно признаются твоими недостатками. "Легкость" объявляется "облегченностью", "яркость" - "эстрадностью", "пластичность" - "наработанными штампами". В кино все чаще предлагают роли, сыгранные тобою же много лет назад, в новом качестве пробуют неохотно... (Ну кому придет в голову дать Миронову, скажем, роль деревенского мужика? Или офицера? Или секретаря парткома? Сама идея вызывает улыбку. Рефлексирующий интеллигент - еще куда ни шло. А лучше и верней - "обаятельный жулик", шармер, романтический герой, да желательно бы еще со шпагой и куплетами...) Телевидение зовет не так уж часто, зато бесконечно повторяет в разных "Утренних почтах" и "Огоньках" старые, давно отснятые музыкальные номера и отрывки из прошлых фильмов, от этого у телезрителя возникает ощущение, что Миронов "перемелькал" на домашнем экране. И тогда в потоке писем все чаще появляются категорически бесцеремонные: "Вы повторяетесь, Андрюша! Живете с процентов наработанного капитала!", "Что стало с Вашим лицом? Оно выгорело от софитов! Остановитесь, Андрюша!" "Андрюшей" именуют тебя совершенно незнакомые люди, забывшие, что ты давно уже Андрей Александрович, отец двух взрослых дочерей, и вовсе не являешься их зрительской собственностью, хотя они и купили твою фотографию в киоске за 20 копеек...". Здесь необходимо оторваться от старой рукописи и сделать кое-какие дополнения. Сразу после публикации очерка в "Советском экране" ко мне стали приходить рассерженные письма. Сердились на авторов беспардонных замечаний, требовали указать фамилии, даже привлечь к суду... "Кому это "примелькался" Миронов? - возмущался военнослужащий из Архангельска. - Да каждое его появление - это нам как лучик солнца!" Андрей любил своего зрителя. Уважал его, поэтому никогда перед ним не заискивал, не шел на поводу. Теперь, задним числом, понимаю, что его неукротимая страсть к творческим вечерам и сольным концертам была продиктована внутренней необходимостью встретиться со своим зрителем с глазу на глаз, не только что-то играть и петь, но и иметь возможность говорить своими словами, ответить на вопрос из зала, среагировать на реплику. К этим встречам он относился необычайно серьезно, "выкладывался" на них до конца, не позволял себе "крутить ролики" из старых фильмов... Два с половиной часа сумасшедшей работы: отрывки из спектаклей, музыкальные номера из фильмов, и все - в полную силу, как на премьере. Незадолго до смерти он начал готовиться к серии творческих вечеров в концертном зале "Россия". Вновь и вновь продумывал репертуар. Стал уговаривать меня написать ему специальный номер - "Несыгранные роли": Сирано де Бержерак, Жорж Дюруа из "Милого друга", Обломов... Три роли, о которых он мечтал в театре, но которые так и не вошли в его биографию. Эстрада давала возможность хоть намеком, хоть штрихом показать, как эти роли могли бы быть сыграны. В Риге 11 августа 1987 года я пришел на его последний творческий вечер. После неожиданной смерти А. Д. Папанова в репертуаре театра образовалась невосполнимая брешь. В дополнение к своим спектаклям Андрей согласился провести на сцене театра творческие вечера, посвятив их памяти старшего товарища. "Мне посчастливилось работать с Анатолием Дмитриевичем много лет в театре и кино, - говорил Андрей зрителям. - Он был великолепнейшим партнером. Его взгляд помогал жить на сцене. Теперь его нет. Но мне кажется, я и сейчас вижу его глаза...". Он сыграл монолог Хлестакова. Для зрителей. Для отсутствовавшего Городничего... Те, кто это видел, присутствовали при Чуде!.. Иван Александрович Хлестаков на наших глазах превращался из захмелевшего враля в трагическую фигуру маленького человека, выкрикивавшего свою несбывшуюся мечту о красивой жизни, об "арбузе прямо из Парижа", о "тридцати тысячах одних курьеров", о великом поэте, к которому мыслимо подойти и спросить: "Ну что, брат Пушкин?" В конце монолога он свалился на пол и, обливаясь слезами, застенчиво прошептал: "Спасибо, господа! Меня еще никогда так хорошо не принимали..." Возникла долгая пауза. И только когда Артист исчез за кулисами, зал взорвался аплодисментами. После окончания вечера мы вбежали к нему в грим-уборную. Он сидел какой-то тихий, даже, кажется, испуганный... Моя жена воскликнула: "Андрюша! Ты - безумный! Два с половиной часа такой работы! Ты не выдержишь!" Он отмахнулся: "Да ладно... Лучше скажи, Любка, это было правда ничего, а? Только правду..." Вернемся к записям двухлетней давности. Там он еще жив, еще звучит его голос... "Вечерний звонок. Теперь он звонит мне. 11 часов вечера, позади спектакль, в гости ни к кому не пошел и к себе не позвал (редкий случай), теперь можно отдохнуть перед сном, позвонить друзьям, обменяться новостями... - Здравствуй, Григорий! - Здравствуй, Андрей! - Чего делаешь? - Пишу про тебя. - Тема интересная... И как получается? - Пока не знаю. Прочтешь - скажешь... Впрочем, поскольку пишу не столько для тебя, сколько для читателя, давай проведем короткое интервью по принципу "что было бы, если бы?.." Например, если б ты не жил в Москве, в каком городе еще хотел бы жить? - Не думал... Наверное, в Ленинграде. - Если б ты не был Мироновым, какую еще фамилию хотел бы носить? - Менакер. - Если б ты не был артистом, какой профессией бы хотел заниматься? - Переводами. Быть переводчиком с английского... - Хотел бы быть знаменитым переводчиком, хорошо обеспеченным? - Ну а почему бы нет? - Хорошо. Итак, ты - знаменитый переводчик, богатый человек, у тебя огромная квартира в Ленинграде, машина, "видео" и прочее... И вдруг тебе говорят: товарищ Менакер, готовы ли вы оставить все это и пойти поработать в театр артистом... Для начала - в массовках... Оклад - 90 рублей. Пошел бы? Пауза. - Идиотская постановка вопроса... - Нет, ответь: пошел бы? - Ну конечно, пошел бы... Хотя "видео" жалко... Вопрос действительно нелепый. Миронов родился в театре, живет в театре, и театр живет в нем, внутри, ежесекундно вырываясь наружу. Он незаменим на любой вечеринке; любое застолье с участием Миронова моментально превращается в спектакль. Импровизирует вдохновенно, пародируя собравшихся и самого себя. "Выкладывается" на таких домашних спектаклях полностью, не думая об усталости, до полного изнеможения, до хрипоты... (Эта тяга к "домашнему" театру тоже заложена в нем генетически. Квартиру Мироновой и Менакера всегда заполняли веселые люди, талантливые на шутку и розыгрыш. Просто чинное сидение за столом и вялый обмен сплетнями здесь были невозможны. Если отмечался день рождения, то как минимум Н. Богословский придет босиком, но во фраке...) И в кино он театрален. Многие считают, что даже слишком, и относят это к недостаткам Миронова-киноартиста. Думаю, что это не так, хотя, конечно, Андрею трудно вписаться в фильм, где вроде бы "все, как в жизни", а на самом деле царит унылое правдоподобие.. Зато, когда реализм и правда становятся абсолютными, то есть соединяют в себе быт и бытие, они легко включают в себя яркий театральный характер, как это случилось в фильме А. Германа "Мой друг Иван Лапшин". Однако, сколько бы Театр ни наполнял жизнь Миронова, Актер ненасытен. Ему мало быть ведущим актером, ему хочется быть осветителем, художником, костюмером, даже билетером... Поэтому он как в омут ринулся в режиссуру. Коллеги по театру относятся к режиссуре Миронова уважительно, охотно идут к нему репетировать. Профессиональные режиссеры - скептически, как, впрочем, и ко всяким актерским попыткам вторгнуться в режиссерские владения. Критика пишет о его спектаклях чуть снисходительно, отмечая, что эмоциональность и страстность еще не гарантируют открытий. Тут не повредит и холодный расчет, и более мудрая концепция... Все это верно. Не берусь судить. Мне как драматургу работать с режиссером Мироновым интересно. Может, потому, что для меня процесс иногда важнее окончательного результата... И вообще, как сказала Белла Ахмадулина: "...Да будем мы к своим друзьям пристрастны! Да будем верить, что они прекрасны... Терять их страшно!.. Бог не приведи!" (к Будьте моим мужем") Страницы старой рукописи подходят к концу. Сегодня можно лишь добавить о том, что мне довелось увидеть уже без него. Длинную дорогу по трассе "Рига-Москва", где на всем тысячекилометровом пути стояли люди с опущенными головами, а из будок ГАИ выскакивали милиционеры, чтобы отдать ему честь... Я ехал за его машиной, и в ушах все время звучал голос: "Господа, меня еще никогда так хорошо не принимали!" На площади Маяковского перед его театром с ночи стояла толпа. Записывались в очередь, чтоб иметь возможность завтра пройти перед сценой и в последний раз взглянуть на Артиста. К утру Садовое кольцо было заполнено людьми от самой Смоленской площади. Тысячи и тысячи людей... Мы знали, что он любим, но смерть срежиссировала эту народную любовь в единый безотчетный порыв, сделала ее зримой... Его любили старые и молодые. Старики - за удивительную легкость, грациозность, жизнерадостность, напоминавшую им идеал артиста прошлых лет, молодежь - за какую-то особую культуру исполнения, которую он сумел соединять с ритмом сегодняшней жизни. Смерть, как бы мы ни отмахивались от мысли о ней, все равно важная часть нашей жизни, она расставляет все по местам, придает осмысленность происходящему, как бы трагично оно ни было. Уйдя от нас молодым, он остался теперь молодым навсегда. Сколько раз я пытался завести с ним нудный разговор о необходимости подумать о "возрастных" ролях... "Андрюша! Тебе через три года будет пятьдесят... Пора менять амплуа! Вспомни: Черкасов молодым сыграл старика, примерился к будущим ролям...". Он отшучивался! Житейское благоразумие никогда не входило в число его достоинств. Доверялся судьбе. Оказался прав. Эта книга о ныне живущих и здравствующих артистах. Миронов по праву входит в их число. И сегодня он смотрит на нас с экранов кинотеатров и телевизоров, его голос звучит по радио и с черных дисков пластинок. Жизнь в искусстве продолжается... Пусть же и этот очерк закончится так, как он заканчивался при его жизни. "- Здравствуй, Андрей! Это я звоню ему ночью, заканчивая писать этот очерк. В трубке - сонный недовольный голос. - Алло! - Здравствуй, Андрей! - Это ты, Григорий! Что случилось? - Закончил писать о тебе, хочу прочесть. - С ума сошел? Сейчас три часа ночи... - Светлов говорил: дружба - понятие круглосуточное... - Не валяй дурака! Псих! Я спать хочу... Завтра прочтешь... И бросает трубку. Я складываю листки, убираю машинку, тоже ложусь спать... Через час - звонок. - Алло, Григорий... Ты уже заснул? - Да, а что? - Ничего. Значит, я вовремя... Ну читай, чего ты там насочинял... http://www.andrey-mironov.ru/andrey.html http://amironov.ru/ Цитата
Такеши Опубликовано 15 Июля 2006 Жалоба Опубликовано 15 Июля 2006 Сон Гю Хан, самая большая корейская кинозвезда, подписывает уже второй контракт с режиссером Каном (до этого он снимался в "Кровати Гингко"). К тому же компанию дополняет Кан Хо Сон — лучшая находка корейского кинобизнеса конца девяностых. Хан и Сонг отдали тело и душу исполнению ролей секретных агентов разведки, несмотря на многочисленнные травмы, полученные ими во время съемок фильма "Шири". Цитата
Рекомендуемые сообщения
Join the conversation
You can post now and register later. If you have an account, sign in now to post with your account.
Note: Your post will require moderator approval before it will be visible.