"О нас,математиках, говорят как о сухарях!"

[В.К.]

Как мне нравится песня Макаревича

"Пусть я не разгадал чудес"...

Катя, будьте добры, размещайте полный текст песни. Вообще, чтобы понять формат темы, - прочитайте, плз, самое первое сообщение в ней. На первой странице. :shocked:

[Катя К]

Пусть я не разгадал чудес. А.Макаревич

Когда на постылой веревке

Затянут тугой узелок,

Я выйду красивый и легкий,

К началу бескрайних дорог.

Коллеги, улыбки на лица!

Я волен, поздравьте меня.

Я всем предлагаю напиться

По случаю этого дня.

Несите стаканы и водку,

И в миг, когда тост на устах,

Забацаем общую фотку

На память об этих местах.

А я встану где-нибудь с краю

Так сладко стоять на краю!

И всем на прощанье сыграю,

И всем на удачу спою.

Пусть я не разгадал чудес,

Только знаю наверняка:

У нее в душе темный лес,

У меня - лесная река.

В ночь, когда и надежды нет,

Я ломлюсь в ее бурелом

И бредуна призрачный свет,

Удивляясь, откуда он.

И не веря ни в рай, ни в ад,

В темной чаще ищу ответ,

Но всегда возвращаюсь назад,

Не дойдя до места, где свет.

А когда в голубом далеке

Солнца круг еще не высок,

Ты выходишь к моей реке

И ступаешь на мой песок.

Я смываю твои следы,

Я все ближе день ото дня.

Жаль, что ты боишься воды

И не можешь проплыть меня.

И когда под вечер закат

Разукрасит своды небес,

Ты подаришь последний взгляд

И уйдешь в свой сумрачный лес.

Видно дан мне удел такой:

Не считая ни дней ни лет,

Сквозь тебя проплывать рекой,

Удивляясь, откуда свет.

Изменено 8 Октября 2009 пользователем Катя_Курникова

[Андрэ]

Пусть я не разгадал чудес. А.Макаревич

...

Интересно, видимо новая вещь.

Всегда считал, что знаю Макаревича вдоль и поперёк.

[Катя К]

Катя, будьте добры, размещайте полный текст песни. Вообще, чтобы понять формат темы, - прочитайте, плз, самое первое сообщение в ней. На первой странице.

я просто не успела выложить текст песни.... Правила прочитала..... еще вчера И не будьте букой :good:

[Катя К]

Интересно, видимо новая вещь.

Всегда считал, что знаю Макаревича вдоль и поперёк.

этой песне уже много лет очень приятная :good:

[Галина]

Дина Рубина "Последний кабан из лесов Понтеведра"

"На этот раз мне и рта раскрыть не дали. Одернув свитер и закатав рукава, Белоконь поднял крышку инструмента, уселся на табурет и, ни слова не говоря, извлек своими красными клешнями два бодрых домажорных аккорда.

Мне стало дурно. В юности – так получилось – я случайно закончила консерваторию, то есть моего образования хватило, чтобы вообразить – что будет дальше. Но, забегая вперед, скажу, что и воображение мое оказалось робко академичным.

– Мы приехали к вам, люди, показать – на чем стоим! – запел полуречитативом Белоконь, аккомпанируя себе все теми же тремя аккордами и отсчитывая такт ногой в огромном солдатском ботинке. Далее в том же духе, вполне в рифму, он тем же полуречитативом объяснил-пропел, что они – артисты из Ехуда, «шастя людям принесли»…

– Итак! – он снял руки с клавиатуры, перейдя на прозу. – По мере выхода артистов вы познакомитесь со всей нашей брихадой. Пока представлю лишь себя. – Он набрал воздуху в легкие, взял торжественную все ту же домажорную тонику:

Пройдя репатриацию, и воду, и огонь,

Пред вами появился Бенедикт ваш Белоконь!

При этом он щелкнул каблуками солдатских ботинок и тряхнул несуществующим чубом.

Публика захлопала. Я закрыла глаза.

Все дальнейшее я слышала словно издалека, лишь иногда приоткрывая глаз, то один, то другой, давая им передышку. Так тебе и надо, твердила я себе горестно, ты сразу все должна была понять по его голосу. Я была уверена, что стариканы хлопают из вежливости, а после концерта линчуют меня на площади, останки сожгут, а пепел развеют по ветру.

Между тем аплодисменты вовсе нельзя было назвать жидкими. Пенсионеры наливали себе вина, оживленно переговаривались, смеялись идиотским рифмованным остротам Бенедикта и дружно подпевали знакомым мелодиям.

Концерт набирал силу. Постепенно выяснилось, что знакомыми остались в песнях только мелодии, слова же пересочинил один из артистов, бородатый патриот в вязаной кипе – как выяснилось, их бригадный поэт.

Перед этим он объяснил свою, как он сказал, «позитию»:

– Берем романс «Хари, хари, моя звезда!», – предложил он, вперясь в публику горящими глазами. – Его же ж так любой дурак может спеть! Нет, ты сначала осознай себя частью еврейской культуры, пропусти через сердце всю скорбь своего народа, а потом – пой!

Он отступил на шаг, трагическим кивком дал знак к вступлению Белоконю, оседлавшему табурет, тот грянул три аккорда, и поэт в вязаной кипе – он оказался также басом – затянул проникновенно:

Хари, хари, моя звезда, звезда Сио-о-на милая!..

Я тихо вынеслась из зала. Прикрывая за собой дверь, я слышала:

И над моей еврейскою могилою хари, хари, моя звезда…

– Ну, как концерт, – спросил завхоз Давид, пробегая с молотком в руке, – бэседэр?

Я жалко кивнула.

Остальное я слышала из-за двери, когда приближалась к ней, в надежде, что концерт подходит к концу. Но он все длился. Белоконь изрыгал какие-то частушки на еврейской подкладке, хлопая клешней по клавиатуре, а ботинком по полу.

В щели между занавесками на стеклянных дверях зала я видела, как водворилась на сцене певица – врачиха в блузке, руки лодочкой вперед, как будто она собирается нырнуть в воду с борта катера.

«Все, что было, все, что ныло, все давным-давно уплыло… – подпевали ей с мест пенсионеры. – Все, что пело, все, что млело, все давным-давно истлело…»

Я даже не подозревала о существовании такого романса.

Врачиха задержалась на сцене дольше других, очевидно, она считалась гвоздем программы. Затем опять водворился Белоконь, который на мотив «Дорогая моя столица» пропел что-то вроде (во всяком случае, это своими ушами я слышала из-за двери:) «Дорогие мои аиды, я привязан к вам всей душой!»

Веселье стало нешуточным, уже весь зал подпевал и, кажется, даже импровизировал стихи вместе с национальным поэтом.

– «Дорогие наши дети! – кричал он, дирижируя рукой (дальше неразборчиво, пенсионеры заглушали). – Перед вами мы в ответе, жаль, что заработок мал!»

Конца этому светопреставлению не предвиделось.

И вдруг мне послышалось, что в зале объявили «Хабанеру»!

Я ринулась к щели в занавеси, не веря своим ушам.

– «Еврейская хабанера»! – повторил Белоконь. – Как вы можете убедиться, друзья, мои профессионалы и с классикой на «ты»!

«Хабанере» он тоже аккомпанировал. Кажется, все теми же тремя аккордами.

Та же врачиха в блузке, с красными пятнами на щеках, сведя брови и грозясь нырнуть в зал, пела, пела, черт возьми, вот это самое:

Ах! Ты мое-ей, еврейской страсти не мог поня-а-ать до кон-ца!

А-ах, no-любила я на не-счастье антисемита и под-ле-ца!..

Лю-у-убо-овь! Лю-у-убовь! Лю-уу-бо-овь! Лю-у-убовь!"

[Laimа]

Дина Рубина "Последний кабан из лесов Понтеведра"

Галинааа!!! Рыдаю!!!

Ссылку на источник, пожаааластааааа :biggrin:

[Искатель Истины]

Может уже было здесь или еще где, не знаю. Но заинтересовала подпись у Imperatritsa:

Я вяжу тебе жизнь из веселой меланжевой пряжи,

Я вяжу тебе жизнь и потом от души подарю...

Где я нитки беру?

Ты, малыш, и не спрашивай даже,

Чтоб вязать тебе жизнь, я тайком распускаю свою.............

(моей доченьке)

Думал, ну неужели сама написала. Почти - немного переделала .

Я свяжу тебе жизнь из пушистых мохеровых ниток,

Я свяжу тебе жизнь — не солгу ни единой петли,

Я свяжу тебе жизнь, где узором по полю молитвы

Пожелания счастья в лучах настоящей любви,

Я свяжу тебе жизнь из веселой меланжевой пряжи,

Я свяжу тебе жизнь и потом от души подарю.

Где я нитки беру, никогда и никто не расскажет.

Чтоб связать тебе жизнь, я тайком распускаю свою...

© Иеродиакон Давид

Кстати предпоследняя строка по-разному мне встречалась:

Где я нитки беру?

Никому никогда не признаюсь.

Чтоб связать тебе жизнь,

Я тайком распускаю свою...

Красиво елки, хоть я и не очень люблю стихи...

[Галина]

Галинааа!!! Рыдаю!!!

Ссылку на источник, пожаааластааааа

Прости ты меня, Laimушка, дуру грешную. Не видела сообщение. Вот те ссылка. Хотя я читала настоящую книжку.

http://fictionbook.ru/author/rubina_dina_i...ine.html?page=1

[Laimа]

Прости ты меня, Laimушка, дуру грешную. Не видела сообщение. Вот те ссылка.

Спасибо!!!!!

[Laimа]

Дина Рубина "На солнечной стороне улицы"

"***

Я, пожалуй, встряну здесь ненадолго. Собою их не заслоню, хотя я и автор, вернее – одно из второстепенных лиц на задах массовки. Я и в хоре пела всегда в альтах, во втором ряду. Вы помните, конечно, эти немолчные хоры на районных конкурсах школьных коллективов? Если нет, я напомню:

Выстроились на сцене двумя длинными рядами. Одежда парадная: белый верх – черный низ, зажеванные уголки красных галстуков с утра тщательно отпарены плюющимся утюгом…

Второй ряд стоит на длинных скамьях из спортзала, не шевелясь и не дыша, потому что однажды, из-за подломившейся ножки скамьи, все дружно и косо, как домино из коробки, повалились на деревянный пол сцены.

Подравняться!!! Носки туфель чуть расставлены… Смотреть на палочку!!! Набрали в грудь побольше потной духоты зала, и!…

Вот хоровичка поднимает руки, словно готовясь долбануть локтями кого-то невидимого по обеим сторонам. Дирижерская палочка подрагивает и ждет. За роялем Клара Нухимовна: белое жабо крахмальной блузки, слезящийся нос, жировой горбик на шее… В черном зеркале поднятой крышки рояля подбитой голубкой трепещет отражение ее комканного кружевного платка.

И вот – бурный апрельский разлив вступления!

Взмах из затакта: повели медленно и раздумчиво…

Ветви оделись листвою весенней…

И птицы запели и травы взошли,

Весною весь мир отмечает рожденье…

звук нарастает, жилы на шее хоровички натягиваются…

Великого сы-ы-на… Вели-кой земли-и-и-и…

И поехали с орехами:

Лееееееенин…

Это мы, альты и вторые сопрано, еще затаенно; и вдруг – восторженный вскрик первых сопрано:

– Ленин!!! Это весны…

Первые сопрано, заполошно перебивая:

– Это весны цветенье!!! Ле-еееенин… Ленин!!!

Дружное ликование в терцию:

– Это побееееды клиииич!

– Славь-ся в века-а-ах…

Совместное бурлацкое вытягивание баржи:

– Лееееееенин! Наш…

Вторые сопрано и альты, борясь за подлинную истовость:

– Наш дорогой Ильич!!!

И пошел, пошел, ребятки, финал – наш великий исход, исступление, искупление, камлание, сладострастие тотального мажора безумных весталок:

– Ле-ни-ну – слаааааааааааааа-ва!!!

Пар-ти-и слааааааааааааааа-ва!!!

Сла-ва в векаааааааааааааааааа-ах!!!

…и вот теперь… подкрадываясь с пианиссимо, раскручивая птицу-тройку до самозабвенного восторга, по пути прихватив мощное сопрано нашей хоровички, налившейся свекольным соком, стремительно хлынувшим на лоб ее, щеки и монументальную грудь!!!

Слааааааааааааааааа-а-ва!!!

Обвал дыхания в беспамятство тишины.

Яростный гром аплодисментов под управлением жюри.

***"

[Laimа]

Арсений Тарковский

Вот и лето прошло,

Словно и не бывало.

На пригреве тепло,

Только этого мало.

Все, что сбыться могло,

Мне, как лист пятипалый,

Прямо в руки легло,

Только этого мало.

Понапрасну ни зло,

Ни добро не пропало,

Все горело светло,

Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,

Берегла и спасала,

Мне и вправду везло,

Только этого мало.

Листьев не обожгло,

Веток не обломало...

День промыт, как стекло,

Только этого мало.

Изменено 23 Октября 2009 пользователем Laim@

[Искатель Истины]

Вчера наткнулся на передачу Достояние Республики и хоть она мне не очень нравится немного на ней задержался.

Трофим спел свой Город сочи. А когда стали говорить о его творчестве солистка группы Город 12 сказала, что плакала над его песней - Я скучаю по тебе.

Сегодня думаю дай ка качну. И в общем мне понравилось. Решил здесь поделиться. Но лучше конечно послушать (внизу есть ссылка для скачки) - прочувствовал он ее.

муз. Трофимов С. / сл. Трофимов С.

Я скучаю по тебе

Казалось бы - ну что скучать? Всего семь дней разлуки,

А вот скучается, хоть волком вой!

Посуды кухонной гора - все не доходят руки,

И я опять забыл полить столетник твой.

Друзья зовут: "Давай махнем на шашлыки, на дачу!"

А я не еду, мне милей мой сплин.

В привычной мизансцене дней все выглядит иначе

Когда невольно поживешь один.

Припев:

Я скучаю по тебе,

Как апостол - по святым мукам.

Я скучаю по тебе -

Вот какая штука...

Казалось бы, ну что скучать? Считается полезным

Недельку друг от друга отдохнуть.

Я все пробую начать жить логикой железной,

Но в логику любовь никак не запихнуть.

И наш обыденный уклад, сложившийся годами,

Где суета сует владеет всем,

Мешает нам расслышать крик седого мирозданья,

Что мы живем не так и не затем.

Припев:

Я скучаю по тебе,

Как пустыня - по снегам белым.

Я скучаю по тебе -

Что же тут поделать...

Казалось бы, ну что скучать? Пройдет всего неделя,

И все вернется на круги своя -

Домашние дела, друзья, работа на пределе,

А, в общем, жизнь вполне обыкновенная.

И лишь заметив снег над хмурою столицей

И у ларьков озябшие цветы.

Я вспомню, как недолог век, что он не повторится

И что всего прекрасней в нем ты.

Припев:

Я скучаю по тебе,

Как подранок - по своей стае.

Я скучаю по тебе -

Вот ведь как бывает!..

Я скучаю по тебе...

Я скучаю по тебе...

ЗЫ: Скачать песню можно тут

http://www.zaycev.net/pages/2714/271412.shtml

[Искатель Истины]

И еще. Буквально на днях по радио услышал песню Максима Леонидова, которая не слабо зацепила. Вроде как новая.

Текст песни / слова песни «Максим Леонидов - Письмо»

Если бы письмо написать я мог

В семьдесят восьмой самому себе

Может отчего-то бы уберёг,

Может всё исправил в своей судьбе.

Я бы написал всё как есть, клянусь,

Всё, что понял сам и что пережил.

А он бы прочитал, намотал на ус

И тогда, возможно, счастливей жил.

Выучи французский язык,

Научись играть на трубе,

И живи на полную каждый миг

Так бы я писал самому себе.

Знай, что всё тебе по плечу,

Верь в свою звезду и лети,

Уломай отца, чтоб сходил к врачу

И может быть удастся его спасти.

Я бы рассказал ему что любовь -

Это не тиски и не кабала.

Я бы написал ему что Господь -

Это не кресты и не купола.

Я бы объяснил ему всё про роль

Ту, что так хотел и не смог сыграть

А если б было можно и бандероль

Я б всего Акунина смог послать.

Скоро ты поедешь на юг,

Вот тебе хороший совет:

Не спеши дружок заводить семью,

Ждёт тебя любовь через много лет.

А хочешь, вышлю песню письмом

Ту, что все побила хиты?

Спой её в своём семьдесят восьмом

Ведь в конце концов её автор ты.

Если бы письмо написать я мог

В семьдесят восьмой самому себе,

Может отчего-то бы уберёг,

Может всё исправил в своей судьбе.

Сотня или даже полсотни слов,

И жизнь бы стала сладкой как эскимо.

А всё-таки не зря так устроил Бог

Что в прошлое нельзя написать письмо.

ЗЫ: Тоже послушать лучше. Песня мне очень понравилась. Я качал тут:

http://muznarod.net/song/19743

[Awaiting for deletion]

Андрей Лысиков (более известный под псевдонимом Дельфин)

Про любовь

Это больше, чем мое сердце,

Это страшнее прыжка с крыши,

Это громче вопля бешенного,

Но гораздо тише писка забитой мыши.

Это то, что каждый всю жизнь ищет

Находит, теряет, находит вновь,

Это то, что в белой фате со злобным оскалом

По белому свету рыщет.

Я говорю тебе про любовь.

Она сама по себе невесома,

Она легче, чем твои мысли,

Но вспомни как душу рвало,

Когда она уходила,

Как на глазах твоих слезы висли.

Она руками своими нежными

Петлю на шею тебе набросит,

Не оставляя ничего от тебя прежнего,

Cама на цыпочки встать попросит.

Ты даже не сможешь ее увидеть,

Ты никогда не заглянешь в ее глаза,

А думаешь о том как бы ее не обидеть

Не веря в то, что она действительно зла.

Ты можешь с ней расцвести и засохнуть,

Она сожрет тебя как цветок тля,

Но все равно лучше уж так сдохнуть,

Чем никого никогда не любя.

С ней хорошо, без нее как-то странно.

Мне не хватает ее слез радости.

Если она пришла, то тут же уходит плавно

Бросая в лицо какие-то гадости.

Я держу свою дверь закрытой,

Чтобы стучалась она перед тем, как ко мне войти,

Чтобы не оказалась она той, мною давно забытой,

Той, с которой мне не по пути.

Изменено 21 Декабря 2009 пользователем Абиль Шамиев

[В.К.]

Павел Антокольский

* * *

Словами черными, как черный хлеб и жалость,

Я говорю с тобой, - пускай в последний раз!

Любовь жила и жгла, божилась и держалась.

Служила, как могла, боялась общих фраз.

Все было тяжело и странно: ни уюта,

Ни лампы в комнате, ни воздуха в груди.

И только молодость качалась, как каюта,

Да гладь соленая кипела впереди.

Но мы достаточно подметок износили,

Достаточно прошли бездомных дней и верст.

Вот почему их жар остался в прежней силе

И хлеб их дорог нам, как бы он ни был черств.

И я живу с тобой и стареюсь от груза

Безденежья, дождей, чудачества, нытья.

А ты не вымысел, не музыка, не муза.

Ты и не девочка. Ты просто жизнь моя...

1929

[Андрэ]

Люблю Шукшина. Его проза, как старое вино, с годами только интереснее становится...

Василий Макарович Шукшин

«Танцующий Шива»

В чайной произошла драка.

Дело было так: плотники, семь человек, получили аванс (рубили сельмаг) и после работы пошли в чайную, как они говорят, – посидеть. Взяли семь бутылок портвейна (водки в чайной не было), семь котлет, сдвинули два столика, сели и стали помаленьку пропускать и кушать котлеты. Пропустили рюмочки по три, заговорили о том, что все-таки их хотят надуть, с этим прилавком. Дело в том, что когда они рядились в цене, то упустили из виду прилавок: надо его делать плотникам или это уже столярная работа? Упустили-то сельповские, заказчики, а плотники тогда промолчали (бригадир у них в этом деле дока). Теперь выяснилось, что сельповские хотят, чтобы плотники сделали и прилавок тоже, они, оказывается, имели это в виду, что это само собой разумеется и так далее, и тому подобное. Но в договоре этот пункт не помечен, и плотники встали «на дыбошки»: прилавок – не наше дело! То есть они могут, конечно, его сделать, но за это – отдельная плата.

– Я им справочник покажу, – с явной угрозой говорил бригадир, сухой мужик, весь черный от солнца. – Я их носом ткну, где написано черным по белому: какие работы плотницкие, а какие столярные. Они же ни бум-бум в этом.

Все были согласны с бригадиром. Более того, все были возмущены, а иные, вроде Кольки Забалуева, даже оскорблялись и грустно, горько вздыхали. Они забыли один свой веселый разговор, когда они, семеро, сидя тут же, в чайной, толковали…

Но это – потом. Сейчас они говорили:

– А если бы, значит, так: им бы зачесалось теперь сделать какой-нибудь фигурный прилавок?

– Да любой прилавок! Это же особая работа…

– До чего ушлый народ пошел! Эдак они нас заставят и рамы вязать!

– Наше дело теперь: настелить пол, окосячить, навесить двери – и все, точка.

– Я те так скажу… Ты слушай сюда! Слушай сюда!

– Еще, что ли, по одной?

– Давайте.

Скинулись, взяли еще семь бутылок.

– Я те так скажу… Ты слушай сюда! Слушай сюда!

– Ну? Ну? Ну?

– Да не «ну» – слушай! Я рубил баню Дарье Кузовниковой…

– При чем тут Дарья? То – частное лицо, а то – организация: сравнил…

– Я те к примеру! Ты слушай сюда!..

– Долбо…

– Мужики, перестаньте лаяться! – крикнула буфетчица. – А то выставлю счас всех!.. Распустили языки-то.

– Ты слушай сюда!

– Ну!

– Гну! Если бы не женщина тут, я б те сказал…

В общем, беседа приняла оживленный характер: сельповским здорово перепадало – за наглость и вероломство.

Тут в чайную пришел Аркаша Кебин, по прозвищу Танцующий Шива.

Давно его так прозвали, в школе еще. Он тоже взял себе «портвяшку», котлету (поругался с женой и в знак протеста не стал дома ужинать), сел за столик по соседству с плотниками, прислушался к их разговору… И сказал громко:

– Хмыри!

Плотники замолчали. Посмотрели на Аркашку.

– Трепачи, – еще сказал Аркашка. Он потому и Шива, что везде сует свой нос. – Проходимцы.

Плотники сперва не поняли, что это к ним относится. Невероятно! Даже с Аркашкиным языком и то – на семерых подвыпивших так говорить… Что он, сдурел, что ли?

– Это я вам, вам, – сказал Аркашка. – Бедненькие – обманули их. Вас обманешь! Тот еще не родился, кто вас обманет. Прохиндеи.

У одного здоровенного плотника, Ваньки Селезнева, даже рот приоткрылся.

– Недоумеваете, почему прохиндеями назвал? Поясняю: полтора месяца назад вы, семеро хмырей, сидели тут же и радовались, что объегорили сельповских с договором: не вставили туда пункт о прилавке. Теперь вы сидите и проливаете крокодиловы слезы – вроде вас обманули. Нет, это вы обманули!

– Да? – спросил бригадир. И это «да» было – растерянность, никак не угроза. Беспомощность.

– Да, да, – Аркашка отдавил бочком вилки кусочек котлетки, подцепил его, обмакнул в соус и отправил в рот – очень все аккуратно, культурно, даже мизинчик оттопырил. Потом (так любят делать артисты, изображающие в кино господ и надменных чиновников) – не прожевав, продолжал говорить: – Я слышал это собственными ушами, поэтому не показывайте мне детское удивление на лице, а имейте мужество выслушать горькую правду. Мне, допустим, это все равно, но где же правда, товарищи?! – Аркашка упивался, наслаждался, точно в июльскую жару погрузился по горло в прохладную воду и млел, и чуть шевелил пальцами ног. Великая сила – правда: зная ее, можно быть спокойным. Аркашка был спокоен. Он судил прохиндеев. – Стыдно, товарищи. И, главное, сами сидят возмущаются! Видели таких проходимцев? Ну, ладно, задумали обмануть сельповских, но зачем вот так вот сидеть и разводить нюни, что вас хотят обмануть? – Аркашка искренне заинтересовался, хотел понять. – Ведь вы на этом же самом месте похохатывали… – но тут Аркашка увидел, что Ванька Селезнев показывает вовсе не детское удивление на лице, а берется за бутылку. Аркашка вскочил с места, потому что хорошо знал этого губошлепа – ломанет. – Ванька!.. Поставь бутылку на место, поставь, Ванюша. Я же вас на понт беру! Велите ему поставить бутылку!

Плотники обрели дар речи.

– А ты чего это заволновался-то, Шива? Ванька, поставь бутылку, – иди к нам, Аркашка.

– Правда, чего ты там один сидишь? Иди к нам.

– Пусть он поставит бутылку.

– Он поставил. Поставь, Иван. Иди, Аркаша.

Аркашка, прихватив свою недопитую бутылку, пересел к плотникам и только было хотел набулькать себе полстакашка и уже оттопырил мизинчик, как Ванька протянул через стол свою мощную грабастую лапу и поймал Аркашку за грудки.

– А-а, Шива!.. На понт берешь, да? Счас ты у меня станцуешь. Танцуй!

Аркашка поборолся немного с рукой, но рука… это не рука, березовый сук с пальцами.

– Брось… – с трудом проговорил Аркашка.

– Танцуй!

– Отпусти, дурной!..

– Будешь танцевать?

Тут плотники принялись рассказывать нездешнему бригадиру, как здорово Аркашка танцует. Ногами что выделывает!.. Руками! А то – сам стоит, а голова танцует…

– Голова?

– Голова! Сам неподвижный, а голова ходуном ходит.

А Ванька все держал Аркашку за грудки, довольный, что надоумил товарищей с танцем.

– Будешь танцевать?

Чудовищные пальцы сжались туже.

– Буду… Отпусти!

Ванька отпустил.

– Гад такой. Обрадовался – здоровый? – Аркашка потер шею. – Распустил грабли-то… Попроси по-человечески – станцую, обязательно надо руки свои поганые таращить!

– Не обижайся, Аркашка. Станцуй вот для человека – он никогда не видел. Ванька больше не будет.

– Станцуй, будь другом!

Аркашке набухали стакан из своих бутылок.

– Ванька больше не будет. Не будешь, Иван?

– Пусть танцует.

Аркашка оглушил стакан.

– Зараза, – сказал он с дрожью в голосе. – Еще руки распускает… Для всех станцую, а ты – отвернись!

Ванька опять было потянулся к Аркашке, но ему не дали.

– Станцуй, Аркашка. Ванька, отвернись, – Ваньке подмигнули. – Отвернись, кому сказано! Чего ты, в самом деле, руки-то распускаешь?

– Нашелся мне, понимаешь… – Аркашка открыто и зло посмотрел на Ваньку. – Губошлеп. Три извилины в мозгу и все параллельные.

– Ладно, Аркашка, станцуй.

– Отвернись! – прикрикнул Аркашка на Ваньку.

Ванька сделал вид, что отвернулся.

Аркашка внимательно, чуть ли не торжественно оглядел всех, встал…

Как он танцует, Шива, – это надо смотреть.

Это не танец, где живет одна только плотская радость, унаследованная от прыжков и сексуального хвастовства тупых и беззаботных древних, у Аркашки – это свободная форма свободного существования в нашем деловом веке. Только так, больше слабый Аркашка не мог никак.

– Как Ванька Селезнев дергает задом гвозди! – объявил Аркашка.

Это – название танца; Аркашка разрешил:

– Ванька, гляди! Можно глядеть! – и начал.

Дал знак воображаемым музыкантам, легкой касательной походкой сделал ритуальный скок… И опробовал половицу покрепче – надежно. Выдал красивое, загогулистое колено, еще, еще – это он показал, что как все-то пляшут – он так умеет. Он умел еще иначе. Он посмотрел на Ваньку… Сделал ему гримасу, показал его, заинтересованного губошлепа… Потом потянулся, сонно зачмокал губами – Ванька проснулся утром.

Плотники засмеялись.

Аркашка проковылял к стене, похрюкал, похрюкал, пригладил ладонями патлы – Ванька умылся. Потом Ванька стал жрать – жадно, много, безобразно… Отвалился от стола, стал икать…

Плотники опять засмеялись.

– Сука, – прошептал серьезный Ванька.

Потом Аркашка дал козла и опять выработал сложное колено – конец утра. И вот Ванька на работе. Раз ударит по гвоздю, минуту смотрит на небо, чешется… Нашел даже вшу под рубахой, убил.

– Падла, – сказал Ванька. – У меня сроду вшей не было. Даже в войну…

– Тихо, – попросили его.

– А чего он выдумывает!

– Тихо!

Потом Ванька загнал гвоздь криво, долго искал гвоздодер, гвоздодера у такого работника, конечно, нет. Тогда Ванька сел на гвоздь, напрягся так, что лицо перекосилось…

Плотники хохотали.

Ванька хотел было встать, ему не дали.

Аркашка мучился на полу…

Вот Ванька раскачал гвоздь, рывком встал… Взял гвоздь и забил правильно!

Плотники лежали на столах, мычали, вытирали слезы. И все, кто был в чайной, хохотали, даже строгая продавщица. Не смеялись только двое – Аркашка и Ванька. Ванька свирепо смотрел на артиста, знал: теперь полгода будут помнить, как «Ванька дергал гвозди». Знал также, что отлупить Аркашку сейчас не дадут.

В завершение Аркашка опять сделал красивый круг, пощелкал чечеткой и сел к плотникам. Его хлопали по спине, налили стакан вина… Аркашка был доволен, посмотрел на Ваньку. Подмигнул ему. И почему-то именно это – что Аркашка подмигнул – доконало Ваньку. Он опять сгреб за грудки левой рукой, а правой хотел звездануть, размахнулся, но руку остановили. Ванька поднялся на всех.

– Он, сука, видел, как я работаю?! Он критикует!.. Он видел?

– Што ты, што ты – шуток не понимаешь. Уймись!

– Вам шутки, а мне в глаза будут тыкать. Пусти!..

Ванька закусил удила. Швырнул одного, другого… Все повскакали.

Аркашка на всякий случай отбежал к двери.

– Хаханьки строить? – орал Ванька и еще одному завесил такую, что плотник отлетел к стене.

Аркашка сверкающими глазами смотрел на все.

– Так их, Ванька! Так их!.. – вскрикивал он. Его не слышали.

Ванька рычал и ворочался, его не могли одолеть. Падали стулья, столы, тарелки, бутылки…

– Зовите милицию! – заблажила буфетчица. – Они же побьют здесь все!..

– Не надо! – крикнул Аркашка. – Не надо милицию!

– Ша! – сказал вдруг нездешний бригадир. – Ша, пацаны… я валю этого бычка.

Бригадира услышали.

– Кто, ты? – удивился Ванька. – Ты?

– Отошли, пацаны, отошли… Я его делаю, – бригадир стал подходить к Ваньке. Ванька изготовился.

– Иди, падла… Иди.

– Иду, Ваня, иду.

– Иди, иди.

– Иду, – бригадир шел на Ваньку медленно, спокойно. Никто не понимал, что такое сейчас произойдет.

– Боксер, да? Иди, я те по-русски закатаю…

– Та какой я боксер! – бригадир остановился перед Ванькой. – Що ты!..

– Ну? – спросил Ванька.

– От так – раз! – бригадир вдруг резко ткнул Ваньке кулаком в живот.

Ванька ойкнул и схватился за живот, склонился. А когда он склонился, бригадир быстро, сильно дал ему согнутым коленом снизу в челюсть. – Два.

Ванька зажмурился от боли… Упал, скрючился. Изо рта по нижней губе пробился тоненький следок крови… Капало с подбородка на застиранную Ванькину рубаху. Мерзкое искусство бригадира ошеломило всех: так в деревне не дрались. Дрались хуже – страшней, но так подло – нет.

Аркашка взял венский стул, подошел к бригадиру и заорал:

– Счас как дам по башке! Гад такой!

– Выходите к чертовой матери! Все! Вон! – буфетчица, воспользовавшись затишьем, выбежала из-за прилавка и выталкивала плотников на улицу. – Выходите к чертовой матери! Вон на улицу – там и деритесь!

Один из плотников взял из-под Аркашки стул, поставил на место, а бригадиру сказал:

– Пошли, а то тут шум.

Аркашка склонился к Ивану, вытер кровь с его подбородка.

– Мм, – простонал Ванька.

– Ничего, Иван… ему счас дадут. Больно?

Ванька потрогал пальцем челюсть, покачал ее, сплюнул клейкую сукровицу. Сел.

– Бубы…

– А?

– Бубы…

– Зубы разбил? От гад-то! Счас ему там дадут. Мужики пошли с им… Встать можешь?

Ванька с трудом поднялся, сел на стул.

– Вина взять?

– Мм, – кивнул Ванька, – взять.

Аркашка подошел к прилавку.

– Здорово он его? – спросила буфетчица, наливая вино.

– Ничего, ему счас тоже дадут.

– А все ты разжег!.. Шива чертов. Вечно из-за тебя одни скандалы.

– Помолчи, – посоветовал Аркашка. – Возьми вон конфетку шоколадную и соси.

– Шива и есть. Выметайтесь отсюда! Чтоб духу вашего тут не было!..

Аркашка взял вино и пошел к Ивану.

– На, выпей.

– Чего она? – спросил Иван.

– Ругается. Не обращай внимания. Пей – легче будет.

[Гость Ahmetova]

Опять Быков

О том, как тщетно всякое слово и всякое колдовствоНа фоне этого, и другого, и вообще всего,

О том, насколько среди Гоморры, на чертовом колесе,

Глядится мразью любой, который занят не тем, что все,

О том, какая я немочь, нечисть, как страшно мне умирать

И как легко меня изувечить, да жалко руки марать,

О том, как призрачно мое право на воду и каравай,

Когда в окрестностях так кроваво, - мне не напоминай.

Я видел мир в эпоху распада, любовь в эпоху тщеты,

Я все это знаю лучше, чем надо, и точно лучше, чем ты,

Поскольку в мире твоих красилен, давилен, комет, планет 

Я слишком часто бывал бессилен, а ты, я думаю, нет.

Поэтому не говори под руку, не шли мне дурных вестей,

Не сочиняй мне новую муку, чтобы в сравненьи с ней

Я понял вновь, что моя работа - чушь, бессмыслица, хлам;

Когда разбегаюсь для взлета, не бей меня по ногам.

Не тычь меня носом в мои болезни и в жалоб моих мокреть.

Я сам таков, что не всякой бездне по силам в меня смотреть.

Ни в наших днях, ни в ночах Белграда, ни в той, ни в этой стране

Нет и не будет такого ада, которого нет во мне.

ПЕСЕНКА О ПЕРЕЛОМЕ В МОЕМ МИРОВОЗЗРЕНИИ

В небе луна, а под небом тишина.

Светятся четыре последних окна.

После дневной суеты и борьбы

Спят усталые игрушки судьбы.

А мне - мне не хочется думать о былом:

В моем мировоззрении случился перелом.

Полно мне к согражданам моим приставать:

Больше я не буду их к добру призывать.

Кто же я, собственно, кто же я такой -

Лома и кирки не державшей рукой

Медленным пером по бумаге водить,

Истины забытые миру твердить?

Грех несомненный - здорового лечить,

Грех несомненный - ученого учить,

Брызгая слюной и трепя языком,

Собственный прочим навязывать закон.

В мире у любого своя голова,

Каждая душа пред собою права,

А всякого запихивать под свой образец -

Это же просто бестактно, наконец.

Мало ли кому не по нраву мой нрав,

Мало ль перед кем я жестоко неправ,

Мало ли кто думает мне навредить? -

Тигров бояться - в зоопарк не ходить!

Долго же искал я ответ на вопрос,

Как бы мне прожить без печали и слез:

Все свои дела в одиночку решать,

Жить, как надо, и другим не мешать.

...Все-то мне не нравиться, все-то не то.

Вот моя красавица в сером пальто,

Вот моя любимая, ясный мой свет,

Никого прекраснее попросту нет.

Будем мы бродить по заветным местам,

Будем прижиматься устами к устам,

В мире никому никогда не забыть,

Как мы станем беззаветно любить.

Будут наши очи друг друга искать,

Будут наши руки друг друга ласкать,

Звезды по ночам будут ярче гореть,

Сладко будет жить и не жаль помереть.

Там - нам всем ничего не будет.

Все дозволено. Путь открыт.

Ни девятый круг не остудит,

Ни четвертый не опалит.

Мы напрасно думаем, братья,

Что грозна небесная рать.

Ох, и жалкое же занятье -

Нас - таких! - посмертно карать!

Нам едва ли грозит по смерти

Тот трагический поворот -

Сладострастно ждущие черти

И большой набор сковород.

Это здесь в центрифуге судеб

Мы летим по своим кругам.

Там - нас всех никто не осудит,

Так что кукиш нашим врагам.

И когда распоследней бурей

Наши грешные дни сметут, -

Там - нам всем ничего не будет.

Нам за все воздается - тут.

Отчего-то все чаще я вижу вокруг

Удивительно нежные лица.

Беззаботною нежностью наших подруг

Мы нечасто могли похвалиться.

То ли вправду растет поколенье принцесс

Изо всей этой мути и каши,

То ли ангелы Божьи спустились с небес

По несчастные душеньки наши.

Изменено 11 Января 2010 пользователем Ahmetova

[В.К.]

Владимир Семенович Высоцкий

МОЯ ЦЫГАНСКАЯ

В сон мне - желтые огни,

И хриплю во сне я:

- Повремени, повремени,-

Утро мудренее!

Но и утром всё не так,

Нет того веселья:

Или куришь натощак,

Или пьешь с похмелья.

В кабаках - зеленый штоф,

Белые салфетки.

Рай для нищих и шутов,

Мне ж - как птице в клетке!

В церкви смрад и полумрак,

Дьяки курят ладан.

Нет! И в церкви все не так,

Все не так, как надо.

Эх, раз!

Да еще раз!

Да еще много

Много-много-много раз!

Да еще раз...

Да еще много, много раз...

Все не так, как надо.

Я - на гору впопыхах,

Чтоб чего не вышло.

А на горе стоит ольха,

А под горою вишня.

Хоть бы склон увить плющом,

Мне б и то отрада,

Хоть бы что-нибудь еще...

Все не так, как надо!

Я тогда по полю, вдоль реки.

Света - тьма, нет бога!

А в чистом поле васильки,

Дальняя дорога.

Вдоль дороги - лес густой

С Бабами-Ягами,

А в конце дороги той -

Плаха с топорами.

Где-то кони пляшут в такт,

Нехотя и плавно.

Вдоль дороги все не так,

А в конце - подавно.

И ни церковь, ни кабак -

Ничего не свято!

Нет, ребята, все не так,

Все не так, ребята!

Эх, раз!

Да еще раз!

Да еще много

Много-много-много раз!

Да еще раз...

Да еще много, много раз...

Эх, раз!

Да еще раз!

Да еще много

Много-много-много раз!

Да еще раз...

Все не так, ребята...

1968

Изменено 31 Января 2010 пользователем Владимир Каратицкий

[Галина]

Шекспир, говорят, устарел, бедняжка. Может, хоть Бернс сгодится. Вчера слышала Градского. Какая музыка, какие слова....

Роберт Бернс

В полях, под снегом и дождем...

Год издания: 1969 г.

Перевод С. Я. Маршака

В полях, под снегом и дождем,

Мой милый друг,

Мой бедный друг,

Тебя укрыл бы я плащом

От зимних вьюг,

От зимних вьюг.

А если мука суждена

Тебе судьбой,

Тебе судьбой,

Готов я скорбь твою до дна

Делить с тобой,

Делить с тобой.

Пускай сойду я в мрачный дол,

Где ночь кругом,

Где тьма кругом, -

Во тьме я солнце бы нашел

С тобой вдвоем,

С тобой вдвоем.

И если б дали мне в удел

Весь шар земной,

Весь шар земной,

С каким бы счастьем я владел

Тобой одной,

Тобой одной.

[Laimа]

Шекспир. Сонет 90

Уж если ты разлюбишь - так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!

И если скорбь дано мне превозмочь,

Не наноси удара из засады.

Пусть бурная не разрешится ночь

Дождливым утром - утром без отрады.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда -

Твоей любви лишиться навсегда.

Перевод С.Маршака

***

Пугачева очень хорошо его пела, такой несовременный сонет .

[В.К.]

Мы много дорог повидали на свете...

(С)А.Макаревич

Мы много дорог повидали на свете,

Мы стали сильнее, мы стали не дети.

Но лето в дороге кончалось зимою,

А зимы в дороге кончались стеной...

А мы еще верим, что мы не забыты!

Стучимся мы в двери, а двери

Надежно закрыты...

И я не пойму от кого их закрыли ?

Нас может быть звали,

Но просто забыли...

И может нам быть

Понастойчивей стоит,

Тогда нас услышат

И двери конечно

Откроют...

И вот уже годы минутами стали

И мы понемногу стучаться устали,

И снова зима эту землю укроет,

Никто не услышит, никто не откроет.

А может стучатся сюда по-другому!

А может быть просто

Хозяев

Двно

Нету дома...

Дорога тебе не сулит возвращенья,

Тебе в возращеньи не будет прощенья.

А ты все не веришь, что мы позабыты

И ломишься в двери! Хоть руки разбиты...

И ты безоружен,

Ты просто не нужен,

Тебе остается

Лишь вечер

И зимняя стужа...

[В.К.]

Любопытственно. Как грицца, "о темпора, о морес!". Шекспира, - ф топку, ибо устарел. Пикап важнее.

Хотя, собственно...Всегда это было и будет. Только-только когда тема возникла (как Чашкин говорит, - "совсем недавно по историческим меркам" ), уже тогда аналогичные мнения были...только более отточенно-язвительные:

<font color='#000000'>

Не, тема в общем-то нравится, но одними безе с эклерами сыт не будешь.  Иногда хочется чего-то соленого да с перцем, а тут тебе сразу - дескать, в этой вегетарианской кондитерской такого не держим-с...  

Ну....Касательно любителей соленого, перченого, с извратами и изысками всякими скабрезными, типо "с душком", с гнилинкой и тухлинкой, - промолчу.

"Щас не об этом"(с)

По большому счету, поэзия, музыка и прочие "высокоштильные" вещи, мало применимые в повседневной жизни, -действительно не нужны. Пикап, оно канешно, важнее. Практичнее. И реальный результат даёть.

А касательно поэзии, литературы, музыки и проч.лабуды, - нууууу....действительно, романтизЬм, сентиментальность и "розовые сопли". Единственно, что можно возразить, - это все дает возможность людям оставаться людьми. Человеками.

Помогает иногда ощущать катарсис, очищение (кто не знает, без обид, загляните в Вики, что такое катарсис). И поэтому искренне рад, когда заглянув на первые страницы темы, увидел, что "Смерть Вазир-Мухтара" Ю.Тынянова, скачали 79 (!!!) раз....Читает народ.... Значит, кто-то впервые прочтет вот эти строки:

Время бродило.

Всегда в крови бродит время, у каждого периода есть свой вид брожения.

Было в двадцатых годах винное брожение - Пушкин.

Грибоедов был уксусным брожением.

А там - с Лермонтова идет по слову и крови гнилостное брожение, как звон гитары.

Запах самых тонких духов закрепляется на разложении, на отбросе (амбра - отброс морского животного), и самый тонкий запах ближе всего к вони.

Вот - уже в наши дни поэты забыли даже о духах и продают самые отбросы за благоухание.

В этот день я отодвинул рукой запах духов и отбросов. Старый азиатский уксус лежит в моих венах, и кровь пробирается медленно, как бы сквозь пустоты разоренных империй.

Человек небольшого роста, желтый и чопорный, занимает мое воображение.

Он лежит неподвижно, глаза его блестят со сна.

Он протянул руку за очками, к столику.

Он не думает, не говорит.

Еще ничего не решено…

Значит, нужное дело эта тема делает.

Так вот, к чему это я?

"Машину времени" старую слушаю...

Моложе был, - в периоды "душевных невзгод" слушал, конечно же "Пока горит свеча", - вещь знаменитую.

А сейчас, - почему-то "не цепляет".

Как ни странно, сейчас больше близка...и помогает другая песня. Сочетание музыки, стихов...вокала...Все вместе, цельно.

Причем, она казалось бы из плеяды "полуполитизированных" песен конца 80х, - начала 90-х, однако сейчас, слушая ее, думается совсем не о политике. О каких-то других вещах, вечных...

Может быть, кому-то еще поможет.

В самом низу, - ссылка для скачивания.

Ветер Надежды

(С)А.Макаревич, "Машина времени"

Мы построились новым порядком чуть свет,

Мы похожи на стаю бескрылых птиц,

Был объявлен ветер, но ветра нет -

Ветер трудно поднять

Шелестом газетных страниц.

Шелестим до звона в ушах:

Как шагать еще быстрее и какими нам быть?

Но мы никак не решимся на первый шаг,

Я боюсь, что мы разучились ходить.

И пускай вопрос не похож на ответ,

И вроде бы нет шор на глазах,

И вроде бы дали зеленый свет,

Но кто-то держит ногу на тормозах.

И мы травим анекдоты под морковный сок,

Задыхаясь соломой своих сигарет,

И все никак не можем поделить кусок,

Которого, в общем, давно уже нет.

И мы смеемся сквозь слезы и плачем без слез,

И глядим за другими, не глядя за собой.

Из тысячи вопросов главный вопрос:

Кто крайний? - Я за тобой!

И со многих ртов уже снят засов,

И теперь многословию нет предела,

Слишком много красивых и славных слов,

Не пора ли, наконец, заняться делом!?

И пускай словами не разрушить стен,

И никто не верит в хозяйскую милость,

Но мы смотрим на небо и ждем перемен.

Это значит, что-то уже изменилось.

И я слышу вопрос и не знаю ответа,

Но когда я наконец, закрываю глаза,

Я отчетливо вижу полоску света

Там, где ветер надежды

Наполнит

Мои

Паруса...

1987

http://www.mp3real.ru/a/#/mp3/mashina_vremeni/v_kruge_sveta/

Изменено 9 Марта 2010 пользователем Владимир Каратицкий

[В.К.]

Тема "О нас, математиках...", начинается с очень сильного стихотворения П.Г.Антокольского, - "Санкюлот".

"...Мать моя - колдунья или шлюха,

А отец - какой-то старый граф.

До его сиятельного слуха

Не дошло, как, юбку разодрав

На пеленки, две осенних ночи

Выла мать, родив меня во рву.

Даже дождь был мало озабочен

И плевал на то,

Что я

Живу..."

Личность Павла Григорьевича меня всегда интересовала, как интересовали личности неординарных людей, живших и творивших до глубокой старости.

Почему-то в обществе уже возник некий нехороший штамп, что, дескать, гении, таланты и вообще яркие личности ОБЯЗАНЫ умирать молодыми.

Вспомнился дебил, который скакал по сцене в начале\середине 90-х, - Мистер Малой, с воплями "Буду Пагибать Маладым!!!"

С какой стати?????? Почему мы все, по своей сути посредственности по сравнению с Великими, можем так думать!?

Неправильно это. Несправедливо. Неверно со всех точек зрения....

Что бы успел написать Александр Сергеевич, останься он жив на Черной речке!?

Сколько бы спел Владимир Семёнович, не подсядь он на наркотики и алкоголь?

Что бы сейчас написал и спел Виктор Робертович, не усни он за рулем автомобиля, будь он жив в наше время???

Мы никогда не узнаем...

А вот Павлу Григоревичу, Бог дал возможность жить и творить до глубокой старости...Родился он еще в позапрошлом веке, в 1896 году, как он сам пишет, - "...помню крики газетчиков на Страстной площади о смерти Чехова и о Цусиме...". Видел обе революции, в Великую Отечественную потерял сына, Владимира Павловича Антокольского, погибшего на фронте. И написал об этом поэму "Сын"...

Биографию П.Г.Антокольского Вы сможете легко найти в Сети.

Но самое главное, что я хочу сказать, - он творил, писал до глубокой старости, а скончался он в Москве, 9 октября 1978 года.

И как писал!!!

И еще один важный момент, - до самой смерти он оставался Мужчиной. Настоящим Мужчиной.

Потому что вплоть до последнего вздоха он любил Женщину. Не баб, а именно Женщину, всех Женщин мира, олицетворявших для него великую Женственность...

Вот кратенькое, всего несколько строк, написано в 80(!!!) лет. Просто прочтите, и вдумайтесь...

* * *

Нечем дышать, оттого что я девушку

встретил,

Нечем дышать, оттого что врывается ветер,

Ломится в окна, сметает пепел и пыль,

Стало быть, небыль сама превращается

в быль.

Нечем дышать, оттого что я старше, чем время...

1976

И сегодня, в преддверии 8 марта, я хочу поздравить всех прекрасных дам, - посетительниц данной темы, и пожелать, конечно, Любви.

Чтобы Вас любили ТАК, как умел любить Павел Григорьевич Антокольский.

И вот, для Вас, стихотворение П.Г.Антокольского, тоже написанное в возрасте 76 (!!!), о Женщине и для Женщины. По своей силу и накалу оно не уступает "Санкюлоту", написанному в 1925 году, когда Антокольскому было всего чуть за 30.

КАЛИОСТРО

Павел Григорьевич Антокольский

Плащ цвета времени и снов,

Плащ кавалера Калиостро...

Марина Цветаева

На ярмарке перед толпою пестрой,

Переступив запретную черту,

Маг-шарлатан Джузеппе Калиостро

Волшебный свой стакан поднес ко рту.

И тут же пламя вырвалось клубами,

И завертелась площадь колесом,

И жарко стало, как в турецкой бане,

И разбежался ярмарочный сонм.

И дрогнула от дребезга и треска

Вселенная. И молния взвилась...

Лишь акробатка закричала резко:

«Довольно, сударь! Сгиньте с наших глаз!»

Но Калиостро возразил любезно:

«Малютка, я еще не превращен

В игрушку вашу. Поглядите в бездну...»

И он взмахнул пылающим плащом.

Она вцепилась в плащ и поглядела

Сначала робко, а потом смелей:

«Ну что же, маг, ты сделал наше дело —

И мне винца, пожалуйста, налей!»

Пригубила и, обжигая десны

И горьким зельем горло полоща,

Захохотала: «Все-таки несносны

Прикосновенья жгучего плаща!

Но что бы ни было, я не трусиха.

Ты, может быть, опасный человек,

А все-таки отъявленного психа

Я придержу на привязи навек!»

Что с ними дальше было — знать не знаю.

А коли знал бы, всё равно молчок.

Но говорят,что акробатка злая

Сдержала слово, сжала кулачок.

В другой, изрядно путанной легенде

Описаны их жуткие дела,

На пустяки растраченные деньги:

Девчонка расточительна была.

Она и он добыли, что им надо,

Не замечали пограничных вех,

Европу забавляли буффонадой

Не час, не день, не годы — целый век.

Как видно, демон старика принудил

Изнемогать от горя и любви.

И служит ей он, как ученый пудель,

Все замыслы откроет ей свои.

Летят года. Беснуется легенда.

И как попало главами пестрит.

И вот уже зловредного агента

Следить за ними подослал Уолл-стрит.

В какой лачуге иль в каком трактире

Заколот этот Шерлок Холмс ножом?

Где в тучи взмыл «ТУ-сто сорок четыре»?

Чей Пинкертон пакетами снабжен?

А в то же время Калиостро скрылся

На полстолетья, как на полчаса.

Его архив грызет чумная крыса,

А старикан сначала начался!

Есть у него дворец и графский титул,

Сундук сокровищ и гайдук-араб.

Забронзовел, весь в прозелени идол,

Владыка мира — все-таки он раб!

Да! Ибо в силу некоего пакта

Меж ним и автором явилась тут

Всё та же, та же, та же акробатка.

О ней неправду сплетники плетут.

Но что за мерзость городские сплетни!

Ведь акробатка — вечная весна,

А стосемидесятишестилетний

Из-за нее одной не знает сна!

Смотрите же в партере, на балконе,

Как действие стремительно идет!

Несут карету бешеные кони.

На козлах автор — сущий идиот.

А позади плечом к плечу две тени.

Они страшны для чьих-то медных лбов.

В сплетенье рук, в сцепленье двух смятений,

Вне времени свершается любовь...

Там — ждут востребованья груды писем.

Здесь — лопается колба колдуна.

От акробатки ветреной зависим,

Он знает — жизнь исчерпана до дна.

Он скоро сдохнет. Так ему и надо!

Но мечется легенда наугад...

Дай на пятак стаканчик лимонада!

Дай на целковый парусный фрегат!

За океаном, в Конго иль у Ганга,

Единая однажды навсегда,

Всё та же краля, выдумка, цыганка

Взмахнет ему платочком: «До свида...».

Пора! Пора! Еще ничто не ясно.

Воображенье — лучший проводник.

Весь мир воображеньем опоясан.

Он заново разросся и возник.

Он движется вовне или внутри нас,

На личности и роли нас деля.

Он формула. Он точность. Он стерильность.

Вкруг солнца вечно вертится земля.

Стучит тамтам. Гудят удары гонга.

Круженье пар. Скольженье легких тел.

Рукой подать до Ганга и до Конго.

Кто захотел — мгновенно долетел!..

Не представляя, что подскажет завтра,

К чему обяжет утренняя рань,

На полуслове обрывает автор

И отвергает всякую мораль.

Да и к чему служила бы мораль нам?

Кончает Калиостро свой полет

В четвертом измеренье ирреальном

И поздравленья новобрачным шлет,

Я посвящаю Женственности Вечной

Рассказ про Калиостро-колдуна.

В моих руках не пузырек аптечный.

Мне в руки вечность даром отдана.

Июль 1972

[Extraneus]

Людмила Осокина(с)

Я – кофейная девушка! Я – девушка-кофе! Я бегу мимо вас в городской суматохе.

Мои волосы – мокко, изысканный мокко, Но мне так одиноко, мне так одиноко.

Я – конфетка ночная с ароматом ванили, Вы, наверно, меня еще не позабыли.

Я – кофейная фея в кофейной помаде.Отыщите меня в городском звездопаде.

Я – конфетка ночная. Я медленно таю. Вместе с кофе ночным в небеса улетаю.

А потом возвращаюсь с излюбленным мокко, Чтобы не было так без меня одиноко.

* * *

Принесите мне кофе – изысканно-черный, С черной магией ночи приготовьте его.

Я присяду за столик с этой чашкой бездонной И как будто бы спрячусь от всего, от всего.

Принесите мне кофе – изысканно-нежный, С лунным образом в чашке и с россыпью звезд.

Я хочу насладиться горчинкой небрежной До восторга в душе, до радостных слез!

Ну а если мне станет совсем одиноко И захочется неги таинственных стран,

Принесите мне кофе с ароматом Востока, С легкой дымкой турецких заманчивых тайн…

Всех женщин - с праздником... :ahez:

Изменено 9 Марта 2010 пользователем Владимир Каратицкий