"О нас,математиках, говорят как о сухарях!"

[Галина]

А я люблю у Ахматовой:

Слаб голос мой, но воля не слабеет,

Мне даже легче стало без любви.

Высоко небо, горный ветер веет,

И непорочны помыслы мои.

Ушла к другим бессонница-сиделка,

Я не томлюсь над серою золой,

И башенных часов кривая стрелка

Смертельной мне не кажется стрелой.

Как прошлое над сердцем власть теряет!

Освобожденье близко. Все прощу,

Следя, как луч взбегает и сбегает

По влажному весеннему плющу.

1912

Владимиру К. большое спасибо за тему

[В.К.]

ПРЕКРАСНЫМ УЧАСТНИЦАМ И ПОСЕТИТЕЛЬНИЦАМ ЭТОЙ ТЕМЫ ПОСВЯЩАЕТСЯ...

Сударыни, - счастья, любви, солнца на Вашем пути!!!

Злые духи

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы

И, открыв Ваши злые духи, я вдыхаю их сладостный хмель.

И тогда мне так ясно видны эти черные тонкие птицы,

Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".

Скоро будет весна. И Венеции юные скрипки

Распоют Вашу грусть, растанцуют тоску и печаль,

И тогда станут легче грехи и светлей голубые ошибки.

Не жалейте весной поцелуев, когда зацветает миндаль.

Обо мне не грустите, мой друг. Я озябшая хмурая птица.

Мой хозяин - жестокий шарманщик - меня заставляет плясать.

Вынимая билетики счастья, я смотрю в несчастливые лица,

И под вечные стоны шарманки мне мучительно хочется спать.

Скоро будет весна. Солнце высушит мерзкую слякоть,

И в полях расцветут первоцветы, фиалки и сны...

Только нам до весны не допеть, только нам до весны не доплакать:

Мы с шарманкой измокли, устали и уже безнадежно больны.

Я опять посылаю письмо и тихонько целую страницы.

Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель.

Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы,

Что летят из флакона - на юг, из флакона "Nuit de Noёl".

Вертинский А. 1925

[В.К.]

Вспомнилось, - навеяно последними политическими событиями...

Редьярд Киплинг

ОБЩИЙ ИТОГ

(Из департаментских песен)

Далеко ушли едва ли

Мы от тех, что попирали

      Пяткой ледниковые холмы.

тот, кто лучший лук носил, -

Всех других поработил,

      Точно так же, как сегодня мы.

Тот, кто первый в их роду

Мамонта убил на льду,

      Стал хозяином звериных троп.

Он украл чужой челнок,

Он сожрал чужой чеснок,

       Умер - и зацапал лучший гроб.

А когда какой-то гость

Изукрасил резьбой кость, -

       Эту кость у гостя выкрал он,

Отдал вице-королю,

И король сказал: "Хвалю!"

       Был уже тогда такой закон.

Как у нас - все шито-крыто,

Жулики и фавориты

Ели из казенного корыта.

       И секрет, что был зарыт

       У подножья пирамид,

       Только в том и состоит,

Что подрядчик, хотя он

Уважал весьма закон,

      Облегчил Хеопса на мильон.

А Иосиф тоже был

Жуликом по мере сил.

      Зря, что ль, провиантом ведал он?

Так что все, что я спою

Вам про Индию мою,

       Тыщу лет не удивляет никого, -

Так уж сделан человек.

Ныне, присно и вовек

       Царствует над миром воровство.  

***

[В.К.]

Морис Симашко (С).

Емшан

                         Отрывок

                                       

                                        Олжасу

                                        Степной травы пучок сухой...

                                                             Л. Майков

    Султан  Бейбарс  остановился  и сжал кулаки. Слово опять шевельнулось в

горле. Он чуть не крикнул его, и горький вкус остался на губах.

    Оно всегда было с ним, это слово. Не  слово,  а  чей-то  неясный  плач.

Словом  оно  стало  сегодня утром, когда он открыл глаза и у него вот так же

сдавило горло. Откуда оно?...

Это случилось в год смерти Бейбарса...

    Твердый красный песок был вокруг, потрескавшийся от  белого  солнца.  И

горькая белая трава. Ничего больше не было в мире...

    С  четырех  сторон  налетели  монголы  на  маленький  род  Берш. Падали

кипчаки, потому что с четырех сторон летели к ним легкие стрелы  с  жесткими

черными  перьями.  Быстро  связали  монголы живых мужчин. Молодых женщин они

тоже связали и положили в толстые шерстяные мешки  на  седлах.  Длинногривых

кипчакских  лошадей  монголы согнали в один табун. Только больных и стариков

не взяли они. И маленьких детей не взяли, которых нужно долго кормить, чтобы

продать.  Это  были  дикие  монголы,  которые  не  знали  Великого  Хана   в

Каракоруме.

    И  высокого  старика со шрамом у левого глаза не взяли монголы, который

пришел утром. Старик пришел откуда-то и сел у огня крайней семьи.  Ему  дали

поесть,  и  не  спрашивали  ничего, потому что он молчал. И старик не поднял

руки, чтобы закрыть лицо,  когда  ударил  его  камчой  молодой  красноглазый

монгол, потный от крови.

    Он стоял и смотрел, как убивали монголы, как вязали они мужчин и валили

на песок женщин. И молчал старик.

    И когда умчались монголы, ничего не осталось у кипчаков. Совсем мало их

было,  старых  и  больных.  Они  засыпали  красным  песком  мертвых и зажгли

собранную в кучи сухую горькую траву емшан. И заплакали они все,  и  подняли

руки  к  белому солнцу. Высокий старик поднял со всеми руки, и лицо его было

мокрое.

    А когда стала краснеть от  вечернего  солнца  белая  трава  и  почернел

красный  песок, высокий старик собрал оставшихся. И они пошли за ним, ничего

не спрашивая...

    Он вел их к Северу, где были холодные леса, которых не  любят  монголы.

Зеленые точки были совсем близко в горькой темноте, и они прижимались друг к

другу.  Тихо шли они, и только мальчик на руках у одной старухи все плакал и

тянул назад руки:

    -- Ку-у-ке-е!..

    Так слово  победило  человека...  По-разному  рассказывают  об  этом  в

Красных  Песках:  путают  имена и страны. И русский летописец услышал только

один рассказ о белой  горькой  траве,  запаха  которой  не  в  силах  забыть

человек. А Красные Пески большие...

[Татьяна А.Р.]

Если бы каждое мгновение нашей жизни бесконечно повторялось, мы были бы

прикованы к вечности, как Иисус Христос к кресту. Вообразить такое ужасно. В

мире  вечного  возвращения  на  всяком поступке  лежит  тяжесть  невыносимой

ответственности.  Это  причина,   по  которой  Ницше  называл  идею  вечного

возвращения самым тяжким бременем (das schwerste Gewicht).

    А коли вечное возвращение есть самое тяжкое  бремя, то на его фоне наши

жизни  могут предстать перед  нами во всей своей восхитительной легкости. Но

действительно  ли  тяжесть  ужасна, а  легкость восхитительна?  Самое тяжкое

бремя сокрушает нас,  мы гнемся под ним, оно придавливает  нас к земле. Но в

любовной лирике  всех времен  и  народов  женщина  мечтает быть придавленной

тяжестью мужского тела.  Стало быть, самое тяжкое бремя суть  одновременно и

образ  самого сочного наполнения жизни. Чем тяжелее  бремя,  тем наша  жизнь

ближе к земле, тем она реальнее и правдивее.

/Милан Кундера. Невыносимая легкость бытия/

[Эвитта]

Расул Гамзатов.

> > > > БЕРЕГИТЕ ДРУЗЕЙ

> > > > Знай, мой друг, вражде и дружбе цену

> > > > И судом поспешным не греши.

> > > > Гнев на друга, может быть, мгновенный,

> > > > Изливать покуда не спеши.

> > > > Может, друг твой сам поторопился

> > > > И тебя обидел невзначай.

> > > > Провинился друг и повинился -

> > > > Ты ему греха не поминай.

> > > > Люди, мы стареем и ветшаем,

> > > > И с теченьем наших лет и дней

> > > > Легче мы своих друзей теряем,

> > > > Обретаем их куда трудней.

> > > > Если верный конь, поранив ногу,

> > > > Вдруг споткнулся, а потом опять,

> > > > Не вини его - вини дорогу

> > > > И коня не торопись менять.

> > > > Люди, я прошу вас, ради бога,

> > > > Не стесняйтесь доброты своей.

> > > > На земле друзей не так уж много:

> > > > Опасайтесь потерять друзей.

> > > > Я иных придерживался  правил,

> > > > В слабости усматривая зло.

> > > > Скольких в жизни я друзей оставил,

> > > > Сколько от меня друзей ушло.

> > > > После было всякого  немало.

> > > > И, бывало, на путях крутых

> > > > Как я каялся, как не хватало

> > > > Мне друзей потерянных моих!

> > > > И теперь я всех вас  видеть жажду,

> > > > Некогда любившие меня,

> > > > Мною не прощенные однажды

> > > > Или не простившие меня.

[Татьяна А.Р.]

Говорят, что однажды собрались в одном уголке земли вместе все человеческие чувства и качества. Когда СКУКА зевнула уже в третий раз, СУМАСШЕСТВИЕ предложило: А давайте играть в прятки!?

ИНТРИГА приподняла бровь: Прятки? Что это за игра?? СУМАСШЕСТВИЕ объяснило, что один из них, например, оно, водит, закрывает глаза и считает до миллиона, в то время как остальные прячутся. Тот, кто будет найден последним, станет водить в следующий раз и так далее.

ЭНТУЗИАЗМ затанцевал с ЭЙФОРИЕЙ, РАДОСТЬ так прыгала, что убедила СОМНЕНИЕ, вот только АПАТИЯ, которую никогда ничего не интересовало, отказалась участвовать в игре. ПРАВДА предпочла не прятаться, потому что в конце концов ее всегда находят, ГОРДОСТЬ сказала, что это совершенно дурацкая игра (ее ничего кроме себя самой не волновало), ТРУСОСТИ очень не хотелось рисковать.

- Раз, два, три, - начало счет СУМАСШЕСТВИЕ.

Первой спряталась ЛЕНЬ, она укрылась за ближайшем камнем на дороге, ВЕРА поднялась на небеса, а ЗАВИСТЬ спряталась в тени ТРИУМФА, который собственными силами умудрился взобраться на верхушку самого высокого дерева. БЛАГОРОДСТВО очень долго не могло спрятаться, так как каждое место, которое оно находило казалось идеальным для его друзей: Кристально чистое озеро - для КРАСОТЫ. Расщелина дерева? - Так это для СТРАХА. Крыло бабочки - для СЛАДОСТРАСТИЯ. Дуновение ветерка - ведь это для СВОБОДЫ! Итак, оно замаскировалось в лучике солнца.

ЭГОИЗМ, напротив, нашел только для себя теплое и уютное местечко. ЛОЖЬ спряталась на глубине океана (на самом деле она укрылась в радуге), а СТРАСТЬ и ЖЕЛАНИЕ затаились в жерле вулкана. ЗАБЫВЧИВОСТЬ, даже не помню где она спряталась, но это не важно.

Когда СУМАСШЕСТВИЕ досчитало до 999 999, ЛЮБОВЬ все еще искала, где бы ей спрятаться, но все уже было занято. Но вдруг она увидела дивный розовый куст и решила укрыться среди его цветов.

- Миллион, - сосчитало СУМАСШЕСТВИЕ и принялось искать.

Первой оно, конечно же, нашло лень. Потом услышало как ВЕРА спорит с Богом, а о СТРАСТИ и ЖЕЛАНИИ оно узнало по тому как дрожит вулкан, затем СУМАСШЕСТВИЕ

видело ЗАВИСТЬ и догадалось где прячется ТРИУМФ. ЭГОИЗМ и искать было не нужно, потому что местом, где он прятался оказался улей пчел, которые решили выгнать непрошеного гостя. В поисках СУМАСШЕСТВИЕ подошло напиться к ручью и увидело КРАСОТУ. СОМНЕНИЕ сидело у забора, решая, с какой же стороны ему спрятаться. Итак, все были найдены: ТАЛАНТ - в свежей и сочной траве, ПЕЧАЛЬ - в темной пещере, ЛОЖЬ - в радуге (если честно, то она пряталась на дне океана).

Вот только ЛЮБОВЬ найти не могли.

СУМАСШЕСТВИЕ искало за каждым деревом, в каждом ручейке, на вершине каждой горы и, наконец, оно решило посмотреть в розовых кустах, и когда раздвигало ветки, услышало крик. Острые шипы роз поранили ЛЮБВИ глаза. СУМАСШЕСТВИЕ не

знало что и делать, принялось извиняться, плакало, молило, просило прощения и в искупление своей вины пообещало ЛЮБВИ стать ее поводырем.

И вот с тех пор, когда впервые на земле играли в прятки...ЛЮБОВЬ слепа и СУМАСШЕСТВИЕ водит её за руку... /Легенда/

[Татьяна А.Р.]

Не могла удержаться и не поместить в эту тему интересный стих

"Жизнь в ста словах"

Колыбель. Пеленки. Плач.

Слово. Шаг. Простуда. Врач.

Беготня. Игрушки. Брат .

Двор. Качели. Детский сад.

Школа. Двойка. Тройка. Пять.

Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.

Драка. Кровь. Разбитый нос.

Двор. Друзья. Тусовка. Форс.

Институт. Весна. Кусты.

Лето. Сессия. Хвосты.

Пиво. Водка. Джин со льдом.

Кофе. Сессия. Диплом .

Романтизм. Любовь. Звезда.

Руки. Губы. Ночь без сна.

Свадьба. Теща. Тесть. Капкан.

Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.

Дом. Работа.

Дом. Семья.

Солнце. Лето.

Снег. Зима.

Сын. Пеленки. Колыбель.

Стресс. Любовница. Постель.

Бизнес. Деньги. План. Аврал.

Телевизор. Сериал.

Дача. Вишни. Кабачки.

Седина. Мигрень. Очки.

Внук. Пеленки. Колыбель.

Стресс. Давление. Постель.

Сердце. Почки. Кости. Врач.

Речи. Гроб. Прощанье. Плач

[Галина]

Козьма Прутков

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Я. П. Полонскому

Поле. Ров. На небе солнце.

А в саду, за рвом, избушка.

Солнце светит. Предо мною

Книга, хлеб и пива кружка.

Солнце светит. В клетках птички,

Воздух жаркий. Вкруг молчанье.

Вдруг проходит прямо в сени

Дочь хозяйкина, Маланья.

Я иду за нею следом.

Выхожу я также в сенцы;

Вижу: дочка на веревке

Расстилает полотенцы.

Говорю я ей с упреком:

«Что ты мыла? не жилет ли?'

И зачем на нем не шелком,

Ниткой ты подшила петли?»

А Маланья, обернувшись,

Мне со смехом отвечала:

«Ну так что ж, коли не шелком?

Я при вас ведь подшивала!»

И затем пошла на кухню.

Я туда ж за ней вступаю.

Вижу: дочь готовит тесто

Для обеда к караваю.

Обращаюсь к ней с упреком:

«Что готовишь? не творог ли?»

«Тесто к караваю».—«Тесто?»

«Да; вы, кажется, оглохли?»

И, сказавши, вышла в садик.

•Я туда ж, взяв пива кружку.

Вижу; дочка в огороде

Рвет созревшую петрушку.

Говорю опять с упреком:

«Что нашла ты? уж не гриб ли?»

«Все болтаете пустое!

Вы и так, кажись, охрипли».

Пораженный замечаньем, .

Я подумал: «Ах, Маланья!

Как мы часто детски любим

Недостойное вниманья!»

[В.К.]

Марина!!!           

Пост Ваш, - душевный "выше крыши", у меня нет слов!!!

Давно тему так никто не поддерживал!!!

Сестра, что я могу для тебя сделать!!!???

Кого надо терминировать, - тока скажи, я весь твой!!!        

* * *

Загнали кондуктора под потолок.

Троллейбус везет к стадиону

болельщиков.

Ужасное чувство локтя,

в каждом боку - по локтю.

Я уважаю общество, но

полегче!

Я охраняю девочку

с тонкой теплой спиною.

На каждой стоянке в троллейбус

влезают восстания.

Кости мои,

           да здравствуйте!

Плечи и ноги - к бою!

Что мне проклятый футбол,

когда ей на свиданье!

Я не знаком,

я за нее отвечаю,

кондуктор кричит,

раздавленный безбилетными.

Не бойся,

тронут хоть словом,

клянусь - одичаю!

Сестренка,

твоя остановка,

сходи, отвечай за себя...

(С) Олжас Сулейменов

[Галина]

Раз можно прозу, то тогда

Паоло Коэльо, "На берегу Рио Пьедра..."

Мы занесли чемоданы в номер, спустились и двинулись туда, где должна была состояться лекция. До начала ее еще оставалось время, и мы зашли в кафе.

- Я хочу тебе кое-что отдать, - и с этими словами он протянул мне маленький красный мешочек.

Я сейчас же открыла его. Внутри оказалась старая, заржавленная ладанка: с одной стороны - изображена Пресвятой Девы, с другой - Сердца Иисусова.

- Твоя, - сказал он, заметив мое удивление. И сердце мое вновь охватила тревога.

- Однажды - дело было осенью, погода стояла такая же, как сейчас, и нам с тобой было, наверное, лет по десять - мы сидели на берегу, там, где растет большой дуб. Я хотел сказать тебе слова, которые, готовясь к этому разговору, твердил про себя много недель кряду. Но только начал, ты перебила меня, воскликнув, что потеряла свою ладанку, и попросила пойти поискать ее.

Я вспомнила. Боже мой, я вспомнила!

- И мне удалось найти ее. Но когда я вернулся на берег, у меня уже не хватило духа произнести то, к чему я готовился так долго, - продолжал он. - И я поклялся, что отдам тебе ладанку, лишь когда смогу договорить фразу, начатую в тот день, почти двадцать лет назад. Долго, очень долго я пытался выбросить ее из головы, но не тут-то было. Но больше я жить с нею не в силах.

Он отставил чашку, закурил и устремил неподвижный взгляд в потолок. Потом повернулся ко мне и сказал:

- Фраза очень простая. Я люблю тебя.

Порою нас охватывает печаль, и справиться с ней мы не можем. Мы сознаем, что волшебное мгновенье этого дня минуло, а мы не воспользовались им. И тогда жизнь прячет от нас свою магию, свое искусство.

Надо прислушаться к голосу ребенка, которым ты был когда-то и который еще существует где-то внутри тебя. Ему дано постижение этих волшебных мгновений. Да, мы можем унять его плач, но заглушить его голос - нет.

Этот ребенок продолжает присутствовать. Блаженны несмысленыши, ибо их есть Царствие Небесное.

И если мы не сумеем родиться заново, если не сможем взглянуть на жизнь, как глядели когда-то - с детской невинностью и воодушевлением, - то и смысла в нашем существовании не будет.

Прислушаемся к тому, что говорит нам ребенок, которого храним мы в своей груди. Не будем стыдиться, не станем стесняться его. Не допустим, чтобы он испугался - ибо он один, и голос его почти никогда не слышен.

Позволим ему - пусть хоть ненадолго - взять бразды нашего бытия. Этому ребенку ведомо, что один день отличен от другого.

Сделаем так, чтобы он вновь почувствовал себя любимым. Порадуем его - даже если для этого придется поступать вопреки тому, что вошло в привычку, даже если на посторонний взгляд это будет выглядеть по-дурацки.

Вспомним, что мудрость человеческая есть безумие перед Господом. Если мы прислушаемся к ребенку, живущему у нас в душе, глаза наши вновь обретут блеск. Если мы не утеряем связи с этим ребенком, не порвется и наша связь с жизнью.

Краски вокруг меня стали ярче; голос звучал громче, и громче звенело о стол донышко бокала.

[В.К.]

"...Он повернул и, стараясь не глядеть по сторонам, стал пробираться к выходу. Завидя Фаддея, он вдруг свернул на лестницу и столкнулся с Леночкой.

    Тогда, как мальчик, как гвардеец, он схватил ее ладони в свои и повлек за собою. Леночка-сделала изумление, и глаза ее стали как сливы. Она была хитра и предалась на волю случая, ничего, ничего не понимая. Она с удивлением дала накинуть на себя салоп и только в карете сказала Грибоедову, глядя на него все теми же невинными сливами:

    - Vous etes fou (1). Das ist unmцglich (2).

    Это было mцglich (3). Фаддей был бескорыстный друг, он никогда не подавал виду. Это было чем-то вроде восточного гостеприимства.

    - Lenchen, - сказал Грибоедов и потянулся к ней, - у вас болит голова, вам стало дурно, я везу вас домой.

    На улице была ломкая, льдистая грязь. Колеса рассекали ее быстро и ровно, как в дни его молодости.

    В дом они вошли крадучись, и теперь уж Леночка им предводительствовала. Прижимая палец к губам в длинном коридоре, чтобы не выскочила тетка, Танта, исполнявшая при Фаддее роль тещи. Она невзначай открыла дверь в кабинет и посмотрела. Грибоедов вошел в кабинет, Леночка опустилась на диван, сливы ее блестели. Она сказала:

    - Das ist unmцglich.

    Любовь была зла, повторяема, механична, пока смех не раздул ноздри, и он засмеялся.

    Высшая власть и высший порядок были на земле.

    Власть принадлежала ему.

    Он тупым железом входил в тучную землю, прорезал Кавказ, Закавказье, вдвигался клином в Персию.

    Вот он ее завоевывал, землю, медленно и упорно, входя в детали.

    И наступило такое время, что все уже было нипочем.

    Чего там! Не свист дыхания, а разбойничий свист стоял во всем мире.

    Он догуливал остатки Стенькой Разиным, были налеты на землю, последние грабежи, все короче и глубже.

    Какая злость обрабатывала мир.

    Наступило полное равновесие - младенческая Азия дышала рядом. Легкий смех стоял у него на губах.

    Зеленые занавески Фаддея были прекрасны.

    Потом все представилось ему в немного смешном виде: он вел себя как мальчишка, не дождался, удрал и набедокурил. Ему было жаль Фаддея.

    И он слегка толкнул в бок младенческую Азию..."

----------------------------------------

    (1) Сумасшедший (фр.).

    (2) Это невозможно (нем.).

    (3) Возможно (нем.).

"Смерть Вазир-Мухтара" (С)Юрий Тынянов

[Галина]

"Она вышла из комнаты, и Деннис мгновенно забыл, как она выглядит. Он и раньше встречал ее повсюду. Американские матери, подумал Деннис, очевидно, распознают своих дочерей так же, как

китайцы, если верить слухам, безошибочно отличают одного представителя своей, казалось бы, совершенно единообразной расы от другого, однако для европейского глаза молоденькая моргпроводница была на одно лицо со своими сестрами, которых можно встретить в салоне пассажирского лайнера или в приемной любого учреждения, на одно лицо с мисс Поски из "Угодьев лучшего мира". Это был стандартный продукт. Мужчина может проститься с такой девушкой в гастрономическом магазине Нью-Йорка, пролететь три тысячи миль и обнаружить ее в табачном киоске Сан-Франциско с той же неизбежностью, с какой он находит свои любимые комиксы на привычной полосе местной газеты; и девушка эта будет мурлыкать те же самые слова в минуту нежности, высказывать те же взгляды и пристрастия в светской беседе. Она была удобна; но Деннис принадлежал к более древней цивилизации, и запросы его были тоньше. Он искал неуловимое - черты, едва различимые за пеленой тумана, силуэт в освещенном дверном проеме, тайную грацию тела, скрытую под вельветом форменного платьица. Он не вожделел соблазнов этого изобильного континента, трепещущих рук и ног в плавательных бассейнах, широко раскрытых подведенных глаз и губ в свете прожекторов. Однако девушка, которая вошла сейчас, была единственной в своем роде. Подыскать определение было нетрудно; оно пришло на ум Деннису, как только он увидел ее: единственная Ева суматошного гигиенического Эдема, девушка эта принадлежала к вымирающему племени.

    На ней был белый халатик, униформа се профессии; она вошла в комнату, присела к столу и положила перед собой авторучку с той же профессиональной уверенностью, что и ее предшественница, и все же это была она, та, которую Деннис тщетно искал весь этот одинокий год, проведенный в изгнании.

    Волосы у нее были прямые и темные, брови вразлет, кожа прозрачная, не тронутая загаром. Губы ее, без сомнения подкрашенные, не были, однако покрыты толстым слоем помады, как у ее подруг, и пурпурные комья не забивали их нежных морщинок; тем не менее они, казалось, сулили безмерную полноту чувственного общения. У нее был округлый овал лица, чистый и классически легкий профиль. Во взгляде ее широко расставленных зеленоватых глаз таился явственный отблеск безумия.

    У Денниса перехватило дыхание. Когда девушка заговорила,

голос ее звучал энергично и прозаически.

    - От чего скончался ваш Незабвенный? - спросила она.

    - Он повесился.

    - Сильно ли изуродовано лицо?

    - Ужасно.

    - Так обычно и бывает. Вероятно, им займется лично мистер

Джойбой. Видите ли, тут все дело в массаже, надо разогнать кровь с тех

участков, где она скопилась. У мистера Джойбоя исключительно

замечательные руки.

    - А что делаете вы?

    - Волосы, кожу и ногти, кроме того, я передаю бальзамировщикам указания относительно позы и выражения лица. У вас есть с собой фотографии вашего Незабвенного? Они бывают очень полезны, когда мы восстанавливаем внешний облик. Был ли это очень жизнерадостный пожилой джентльмен?

    - Нет, скорее напротив.

    - Что мне ему записать - спокойное философское выражение

или сосредоточенно-решительное?

    - Я думаю, первое.

    - Это выражение придать труднее всего, но мистер Джойбой как раз на нем специализируется - и еще на радостной детской улыбке. У Незабвенного были собственные волосы? А каким был обычно цвет его лица? Мы, как правило, различаем три цвета: сельский, спортивный и научный, другими словами, румяный, смуглый и белый. Научный? Очки тоже? Ах, монокль. Это всегда трудно, потому что мистер Джойбой любит придавать голове легкий наклон, чтобы достичь большей естественности позы. А пенсне и монокли трудно закрепить, когда тело

окоченеет. К тому же монокль выглядит менее естественно, когда глаз закрыт. Вы хотите непременно сохранить эту черту Незабвенного?

    - Для него это было весьма характерно.

    - Как вам угодно, мистер Барлоу. Разумеется, мистер Джойбой справится и с этим."

Ивлин Во, "Незабвенная"

[В.К.]

Отслужи по мне, отслужи,

Я не тот, кто умер вчера.

Он, конечно, здорово жил

Под палящим солнцем двора,

Он, конечно, жил не тужил,

Не жалел того, что имел.

Отслужи по мне, отслужи,

Я им быть вчера расхотел.

С места он коня пускал вскачь,

Не щадил своих кулаков,

Пусть теперь столетний твой плач

Смоет сладость ваших грехов.

Пусть теперь твой герб родовой

На знаменах траурных шьют.

Он бы был сейчас, конечно, живой,

Если б верил в честность твою...

Но его свалили с коня,

Разорвав подпругу седла,

Тетива вскричала, звеня,

И стрела под сердце легла...

Тронный зал убрать прикажи,

Вспомни, что сирень он любил.

Отслужи по мне, отслужи,

Я его вчера позабыл.

Я вчера погиб не за грош,

За большие тыщи погиб!

А он наружу лез из всех своих кож,

А я теперь не двину ноги.

В его ложе спать не ложись,

Холод там теперь ледяной.

Отслужи по мне, отслужи,

Умер он, а я нынче другой.

В его ложе спать не ложись,

Холод там теперь ледяной.

Отслужи по мне, отслужи,

Умер он, а я нынче другой.

(С)Александр Розенбаум

[В.К.]

Фома (С) Юрий Шевчук

Я часто не верю, что будет зима,

Когда душной ночью лежу на полу

И мажу сгоревшую спину кефиром -

Глупый Фома без креста и квартиры,

Мне даже не верится, что я живу.

Я мажу сгоревшую спину кефиром -

Глупый Фома без креста и квартиры,

Мне даже не верится, что я живу...

Я часто не верю, что на небесах

Нашей любовью архангелы правят.

Ты молча уйдешь, и я останусь один,

Несвежий покойник на похоронах,

Не в силах обряд этот хоть чем-то исправить.

Ты молча уйдешь, и я останусь один,

Несвежий покойник на похоронах,

Не в силах обряд этот хоть чем-то исправить...

Жизнь наша - поле ряженых мин.

Я брел по нему, я метался на нем.

И, видя, как клочьями рвется мой друг,

Я верю с трудом в очищенье огнем

И часто не верю в пожатие рук.

И, видя, как клочьями рвется мой друг,

Я верю с трудом в очищенье огнем

И часто не верю в пожатие рук...

Я часто не верю Большому Себе,

Когда замираю личинкою малой

Под пыльным стеклом в летаргическом сне,

Я часто не верю в слова одеяла

О том, что еще мы с тобой на коне.

Под пыльным стеклом в летаргическом сне,

Я часто не верю в слова одеяла

О том, что еще мы с тобой на коне...

Распухшая ночь сдавила виски,

На лике ее фонари отцветают.

Я шабашу на кухне в дырявом трико,

Под тяжестью строк волоса облетают.

Как хочется верить в свое ремесло.

Я шабашу на кухне в дырявом трико,

Под тяжестью слов волоса облетают.

Как хочется верить в свое ремесло!!!

[Галина]

"Мой друг, художник и поэт", К.Никольский

Мой друг, художник и поэт, в дождливый вечер на стекле

Мою любовь нарисовал, открыв мне чудо на земле.

Сидел я молча у окна и наслаждался тишиной

Моя любовь с тех пор всегда была со мной.

И время как вода текло, и было мне всегда тепло,

Когда в дождливый вечер я смотрел в оконное стекло.

Но год за годом я встречал в глазах любви своей печаль,

Дождливой скуки тусклый свет, и вот любовь сменила цвет.

Моя любовь сменила цвет, угас чудесный яркий день.

Мою любовь ночная укрывает тень.

Веселых красок болтовня, игра волшебного огня

Моя любовь уже не радует меня.

Поблекли нежные тона, исчезла высь и глубина,

И четких линий больше нет - вот безразличия портрет.

Глаза в глаза любоь глядит, а я не весел, не сердит

Бесцветных снов покой земной молчаньем делится со мной.

И вдохновенное лицо утратит добрые черты.

Моя любовь умрет во мне в конце концов

И капли грустного дождя струиться будут по стеклу

Моя любовь неслышно плачет уходя.

И радугу прошедших дней застелит дым грядущих лет

И также потеряют цвет воспоминания о ней

Рисунок тает на стекле, его спасти надежды нет,

Но как же мне раскрасить вновь в цвет радости мою любовь

А может быть, разбить окно и окунуться в мир иной,

Где, солнечный рисуя свет, живет художник и поэт...

[Татьяна А.Р.]

Никогда ни о чем не жалейте вдогонку,

Если все, что случилось нельзя изменить

Как записку из прошлого, грусть свою скомкав,

С этим прошлым порвите непрочную нить.

Никогда не жалейте о том, что случилось

Иль о том, что случиться не может уже,

Лишь бы озеро Вашей души не мутилось,

Да надежды, как птицы, парили б в душе.

Не жалейте своей доброты и участья,

Даже, если за все Вам усмешка в ответ.

Кто-то в гении выбился, кто-то - в начальство,

Не жалейте, что Вам не досталось ИХ БЕД

Никогда, никогда ни о чем не жалейте!

Поздно начали Вы, или рано ушли.

Кто-то пусть гениально играет на флейте,

Но ведь песни берет он из Вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте.

Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть другой гениально играет на флейте,

Но еще гениальнее слушали Вы!

/Дементьев/

[Гость Alina_S]

Вега

Сколько глупых стихов написано,

сколько нужных речей не сказано,

сколько было таких издавна,

но ответы у всех - разные.

Человек к человеку тянется

через время и расстояния -

и душа к душе прикасается

сквозь разлуки и расставания.

Только манит вновь неизвестное,

Перекрестки дорог нехоженных

... Убегая за чем-то чудесным, мы

Очень часто теряем прожитое......

Владимир К, огромное спасибо за дивную от-душину. (разрешите поучаствовать по мере сил?)

[Галина]

Мариночка,   и даже   за Евтушенко.

Пронимает! Созвучное:

Коэльо, На берегу Рио-Пьедра

Мы страдаем оттого, что нам кажется, будто даём больше, чем получаем. Мы страдаем оттого, что наша любовь не признана, не узнана. Мы не смогли ввести собственные правила, вот и страдаем. И напрасно. Ибо в любви заложено зерно нашего духовного роста. Чем больше мы любим, тем ближе к постижению духовного опыта. Истинно просвещённые ... были веселы - ибо любящему покоряется мир и неведом страх потери. Истинная любовь - это когда отдаёшь себя всего без остатка. ...Рано или поздно каждому из нас придется преодолеть свои страхи, ибо духовная стезя пролегает через повседневный опыт любви.

[Галина]

О дружбе, пиве и не только:

Стругацкие, "Трудно быть богом"

В мятущемся  свете  факелов  он  увидел друга Пампу: могучий барон был распят на  стене  вниз  головой.  Лицо  его почернело от прилившей крови. За кривоватым столиком сидел,  заткнув  уши, сутулый чиновник, а лоснящийся от пота палач, чем-то похожий на  дантиста,

перебирал в железном тазу лязгающие инструменты.

    Румата аккуратно закрыл за собой дверь,  подошел  сзади  к  палачу  и ударил его рукояткой меча по затылку. Палач повернулся, охватил  голову  и сел в таз. Румата извлек из ножен меч и  перерубил  стол  с  бумагами,  за

которым сидел чиновник. Все было в порядке.  Палач  сидел  в  тазу,  слабо икая, а чиновник очень проворно убежал на четвереньках  в  угол  и  прилег там. Румата подошел к барону, с радостным любопытством глядевшему на  него снизу вверх, взялся за цепи, державшие  баронские  ноги,  и  в  два  рывка вырвал их из стены. Затем он осторожно поставил ноги барона на пол.  Барон

замолчал, застыл в странной позе, затем рванулся и освободил руки.

    - Могу ли я поверить, - снова загремел  он,  вращая  налитыми  кровью белками, - что это вы, мой благородный друг?! Наконец-то я нашел вас!

    - Да, это я, - сказал Румата. - Пойдемте отсюда, мой друг, вам  здесь не место.

    - Пива! - сказал барон. - Где-то здесь  было  пиво.  -  Он  пошел  по камере, волоча обрывки цепей и не переставая громыхать. - Полночи я  бегал по городу! Черт возьми, мне сказали, что вы арестованы, и я перебил  массу народу! Я был уверен, что найду вас в этой тюрьме! А, вот оно!

    Он подошел к палачу и смахнул его, как  пыль,  вместе  с  тазом.  Под тазом обнаружился бочонок. Барон  кулаком  выбил  дно,  поднял  бочонок  и опрокинул  его  над  собой,  задрав  голову.  Струя  пива  с   клокотанием

устремилась в его глотку. Что за прелесть, думал Румата, с нежностью глядя на барона. Казалось бы, бык, безмозглый бык, но ведь искал же меня,  хотел

спасти, ведь пришел, наверное, сюда в тюрьму за  мной,  сам...  Нет,  есть люди и в этом мире, будь он проклят... Но до чего удачно получилось!

[В.К.]

Владимир К, огромное спасибо за дивную от-душину. (разрешите поучаствовать по мере сил?)

Вам всем спасибо огромное, низкий поклон!

Бе-зу-слов-но!!! Только приветствуется!!!

Единственно, - еще раз прошу участников темы при размещении отрывков и произведений ссылаться на авторов, а также откуда взят отрывок.

Всех с праздником!!!

Изменено 25 Ноября 2005 пользователем Vladimir K

[В.К.]

А.и Б.Стругацкие (С) "Трудно быть богом"

"...Он вспомнил, когда уже подходил к дому, и, вспомнив, остановился.

    ...Отшвырнув Уно, он полез  вверх  по  лестнице,  распахнул  дверь  и ввалился к ней, как  хозяин,  и  при  свете  ночника  увидел  белое  лицо, огромные глаза, полные ужаса и отвращения, и в этих глазах - самого  себя, шатающегося, с отвисшей слюнявой губой, с ободранными кулаками, в  одежде, заляпанной дрянью, наглого и подлого хама голубых кровей,  и  этот  взгляд швырнул его назад, на лестницу, вниз, в  прихожую,  за  дверь,  на  темную улицу и дальше, дальше, дальше, как можно дальше...

....Румата поднялся наверх, постучавшись, вошел в кабинет. Кира сидела  в кресле, как и вчера. Она подняла глаза и со страхом и  тревогой  взглянула ему в лицо.

    - Доброе утро, маленькая, - сказал он, подошел, поцеловал ее  руки  и сел в кресло напротив.

    Она все испытующе смотрела на него, потом спросила:

    - Устал?

    - Да, немножко. И надо опять идти.

    - Приготовить тебе что-нибудь?

    - Не надо, спасибо. Уно приготовит. Вот разве воротник подуши...

    Румата чувствовал,  как  между  ними  вырастает  стена  лжи.  Сначала тоненькая, затем все толще и прочнее. На всю жизнь! - горько  подумал  он.

Он сидел, прикрыв глаза, пока она осторожно смачивала разными  духами  его пышный воротник, щеки, лоб, волосы. Потом она сказала:

    - Ты даже не спросишь, как мне спалось.

    - Как, маленькая?

    - Сон. Понимаешь, страшный-страшный сон.

    Стена стала толстой, как крепостная.

    - На новом месте всегда так, - сказал Румата фальшиво. - Да и  барон, наверное, внизу шумел очень.

    - Приказать завтрак? - спросила она.

    - Прикажи.

    - А вино какое ты любишь утром?

    Румата открыл глаза.

    - Прикажи воды, - сказал он. - По утрам я не пью.

    Она  вышла,  и  он  услышал,  как  она  спокойным   звонким   голосом разговаривает с Уно. Потом она вернулась,  села  на  ручку  его  кресла  и начала рассказывать свой сон, а он слушал, заламывая бровь и чувствуя, как с каждой минутой стена становится все толще  и  непоколебимей  и  как  она навсегда отделяет его от единственного по-настоящему  родного  человека  в

этом безобразном мире. И тогда он с размаху ударил в стену всем телом.

    - Кира, - сказал он. - Это был не сон.

    И ничего особенного не случилось.

    - Бедный мой, - сказала Кира. - Погоди, я сейчас рассолу принесу..."

[Галина]

Франсуаза Саган, «Смутная улыбка»

    -- Ну вот, -- сказал Люк.

    Он с удовлетворением оглядел комнату, перегнулся через перила.

    -- Иди посмотри.

    Я облокотилась рядом с ним, на приличном расстоянии.  Мне совершенно не

хотелось  ни смотреть в окно, ни фамильярничать  с  этим  не слишком  хорошо

знакомым человеком. Он взглянул на меня.

    --  Ну, ты  снова  стала дикой.  Иди прими ванну, потом  выпьем вместе.

Комфорт  и  алкоголь-это,  по-видимому,   единственное,  что  способно  тебя развеселить.

    Он  оказался прав. Переодевшись,  я  пришла и  встала  рядом  с ним  со стаканом  в руке, наговорила  тысячу комплиментов ванной  комнате и морю. Он

сказал  мне,  что я  дивно  выгляжу. Я  ответила ему,  что  он тоже,  и  мы, довольные друг  другом,  стали  глядеть на  пальмы и  толпу. Потом  он  ушел переодеться,  оставив  мне второй стакан виски,  и я,  напевая,  расхаживала босиком по толстому плюшу...

[Галина]

Франсуаза Саган, "Здравствуй, грусть"

Оставшись наедине  с  отцом, я  уселась  на ступеньки у  его  ног. Он наклонился и положил обе руки мне на плечи.

    -  Радость моя,  почему  ты такая  худышка?  Ты похожа  на  бездомного котенка. А мне хотелось бы, чтобы моя дочь была пыш-ной белокурой красавицей

с фарфоровыми глазками:

    - Не  о том сейчас  речь,-перебила я его.-Ты мне лучше скажи, почему ты пригласил Анну? И почему она согласилась приехать?

    - Как знать, быть может, просто захотела повидать твоего старика отца.

    - Ты не из тех мужчин, которые могут интересовать Анну,-  сказала  я. -

Она слишком  умна и слишком себя уважает. А  Эльза? Ты  подумал об Эльзе? Ты представляешь себе, о чем будут беседовать Анна с Эльзой? Я - нет!

    - Я об этом не подумал,- признался он. -  Это и вправду ужасно. Сесиль,

радость моя, а что, если мы вернемся в Париж?

    Тихонько  посмеиваясь,  он трепал  меня  по  затылку.  Я  обернулась и посмотрела  на  него. Его темные глаза  в веселых морщинках  блестели, губы чуть растянулись в улыбке,  он  был похож на фавна. Я рассмеялась  вместе  с

ним, как всегда, когда он сам себе все осложнял.

    - Милый мой сообщник! - сказал он. - Ну что бы я делал без тебя?

    И голос его звучал такой нежной убежденностью, что я поняла - без меня он был  бы  несчастлив.  До  поздней  ночи  мы проговорили  о  любви  и  ее сложностях.  Он  считал, что  все  они  вымышленные.  Он неизменно  отрицал понятия верности,  серьезности отношений, каких бы то ни было обязательств.

Он  объяснял мне, что все  эти понятия  условны и бесплодны. В устах  любого другого  человека меня бы это коробило. Но я знала, что при всем том сам  он

способен испытывать нежность и преданность - чувства, которыми он проникался с тем большей легкостью, что был уверен в их недолговечности и сознательно к

этому   стремился.   Мне   нравилось   такое   представление    о    любви: скоропалительная, бурная и мимолетная. Я была в том возрасте, когда верность

не  прельщает.

[Гость ВиК]

Заклятье

Стихи Назрула Ислама

(перевод с бенгальского Михаила Курганцева)

Год создания - 1980.

Год премьеры - 1981.

Основные исполнители - Е.Мартынов, К.Георгиади,

И.Отиева, И.Понаровская, Л.Успенская

Вариант для мужского голоса

Я уйду от тебя, я скажу напоследок: "Прости".

Я уйду, но покоя тебе никогда не найти,

Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.

Я уйду, но останешься ты со слезами одна.

Ты меня позовешь - ни единого звука в ответ.

Ты раскинешь объятья свои, а любимого нет.

И ладони подымешь, и станешь молить в тишине,

Чтобы я появился, вернулся хотя бы во сне,

И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь

Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.

Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои.

Кто-то будет тебя обнимать, говорить о любви.

Будешь ты равнодушна к нему, безразлична к нему,

Ибо я в это время незримо тебя обниму.

Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить -

Даже если захочешь - не в силах ты мне изменить.

Будет горькая память, как сторож стоять у дверей,

И раскаянье камнем повиснет на шее твоей,

И протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной,

И тогда ты поймешь, что навеки рассталась со мной.

И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.

Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин.

Ароматом хмельным к густым переполнятся сны,

Только горечь разлуки отравит напиток весны.

Задрожат твои пальцы, плетущие белый венок,

И в слезах ты припомнишь того, кто сегодня далёк,

Кто исчез и растаял, как след на сыпучем песке,

А тебе завещал - оставаться в слезах и тоске,

В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава...

Вот заклятье моё!

Вот заклятье моё!

Вот заклятье моё!

И да сбудутся эти слова!

Вариант для женского голоса

Я уйду от тебя, я скажу напоследок: "Прости".

Я уйду, но покоя тебе никогда не найти,

Я уйду, без упрёков и слез, молчаливо, одна.

Я уйду, ибо выпито сердце до самого дна.

Ты меня позовешь - ни единого звука в ответ.

Ни обнять, ни коснуться ладонью, ни глянуть вослед.

И глаза ты закроешь, и станешь молить в тишине,

Чтобы я появилась, вернулась хотя бы во сне,

И, не видя дороги, ты кинешься в горестный путь,

Вслед за мной, без надежды меня отыскать и вернуть.

Будет осень. Под вечер друзья соберутся твои -

Кто-то будет, наверно, тебе говорить о любви.

Одинокое сердце своё не отдашь никому,

Ибо я в это время незримо тебя обниму.

Бесполезно тебя новизной соблазнять и манить -

Даже если захочешь, не в силах ты мне изменить.

Будет горькая память, как сторож, стоять у дверей,

И раскаянье камнем повиснет на шее твоей,

И протянешь ты руки, и воздух обнимешь ночной,

И тогда ты поймешь, что вовеки расстался со мной.

И весна прилетит, обновит и разбудит весь мир.

Зацветут маргаритки, раскроется белый жасмин.

Ароматом хмельным и густым переполнятся сны,

Только горечь разлуки отравит напиток весны.

Остановишься ты на пороге апрельского дня -

Ни покоя, ни воли, ни радости нет без меня

Я исчезла, растаяла ночью, как след на песке,

А тебе завещала всегда оставаться в тоске,

В одиночестве биться, дрожа, как ночная трава...

Вот заклятье моё!

Вот заклятье моё!

Вот заклятье моё!

Да не сбудутся эти слова!