Записная книжка: стихи, проза

[Коллега]

В час отлива возле чайной

Я лежал в ночи печальной,

Говорил друзьям об Озе и величьи бытия.

Но внезапно чёрный ворон

Примешался к разговорам,

Вспыхнув синими очами,

Он сказал: "А на фига?!"

Я вскричал: "Мне жаль вас, птица,

Человеком вам родиться б,

Счастье высшее - трудиться,

Полпланеты раскроя..."

Он сказал: "А на фига?!"

"Будешь ты великий ментор,

Бог машин, экспериментов,

Будешь бронзой монументов

Знаменит во все края..."

Он сказал: "А на фига?!"

"Уничтожив олигархов,

Ты настроишь агрегатов,

Демократией заменишь

Короля и холуя..."

Он сказал: "А на . . . ?!"

Я сказал: "А хочешь - будешь

Спать в заброшенной избушке,

Утром пальчики девичьи

Будут класть на губы вишни,

Глушь такая, что не слышна

Ни хвала и ни хула..."

Он ответил: "Все - мура,

Раб стандарта, царь природы,

Ты свободен без свободы,

Ты летишь в автомашине,

Но машина - без руля...

Оза, Роза ли, стервоза -

Как скучны метаморфозы,

В ящик рано или поздно...

Жизнь была - а на фига?!"

Как сказать ему, подонку,

Что живём не чтоб подохнуть, -

Чтоб губами тронуть чудо

Поцелуя и ручья!

Чудо жить - необъяснимо.

Кто не жил - что спорить с ними?!

Можно бы - да на фига?

_________________

Андрей Вознесенский

[Laimа]

Высказывания Бориса Васильева, достойные записной книжки (автор книг "А зори здесь тихие...", "Завтра была война", "В списках не значился")

О войне

Я отрицаю войну как средство решения конфликтов. Я помню — война трупами пахнет. И ничем больше не пахнет. Не надо идеализировать. Это безнравственно.

О Сталине

Сталин был тупица. В армии он никогда в жизни не служил. Он не понимал, что такое армия. Он карту читать не мог. Ему Шапошников — начальник Генерального штаба — все объяснял по карте. Легендами овеян "великий Сталин". А товарищ Сталин был дурак, похлеще Гитлера...

О России

Главная особенность России в том, что она — вечный пограничник. <...> У нас же пограничное сознание. Мы всю жизнь жили на границе между Востоком и Западом, между Севером и Югом, между исламом и христианством, мы встречали первые удары кочевников. У пограничника есть одно странное, заложенное в нем ощущение. Если обычный солдат ждет команды к действию, то пограничник всегда ищет врага. Этот поиск есть и у нас, мы же все время ищем вокруг себя врагов — кто виноват? <...>

Конечно, Россия не воспрянет, сил нет. Чем мы торгуем? Сырьем. То есть благополучием своих правнуков. Телевизоры японские, компьютеры американские, машины немецкие. У нас ничего своего практически нет. Только идиот купит "Волгу".

О чувствах

Я не умею ненавидеть и считаю это чувство безнравственным. Нет человека, которого я бы ненавидел, есть вещи поведенческого характера, которые я ненавижу, — обман, наглость, ложь. К таким вещам я испытываю чувство ненависти. А вообще-то я предпочитаю любить. Если я чем-то возмущен, то не выплескиваю возмущение в крики и пустые разговоры, а сажусь и пишу статью.

[Мирра]

О чувствах

Я не умею ненавидеть и считаю это чувство безнравственным. Нет человека, которого я бы ненавидел, есть вещи поведенческого характера, которые я ненавижу, — обман, наглость, ложь. К таким вещам я испытываю чувство ненависти. А вообще-то я предпочитаю любить. Если я чем-то возмущен, то не выплескиваю возмущение в крики и пустые разговоры, а сажусь и пишу статью.

хорошо сказано, это понимание с возрастом приходит

[Laimа]

Да, и мне именно о чувствах понравилось , и согласна абсолютно , и понимаю

[JustMe]

Дмитрий Быков (кажется из очень ранних стихов)

Ваше счастье настолько демонстративно,

Что почти противно.

Ваше счастье настолько нагло, обло, озорно,

Так позерно, что это почти позорно.

Так ликует нищий, нашедший корку,

Или школьник, успешно прошедший порку,

Или раб последний, пошедший в горку,

Или автор, вошедший бездарностью

в поговорку

И с трудом пробивший в журнал подборку.

Так ликует герцог, шлюху склонивший к браку,

Так ликует мальчик, нашедший каку -

Подобрал и всем ее в нос сует:

- Вот! Вот!

А мое-то счастье клевало чуть-чуть, по зернам,

но и то казалось себе позорным,

Так что всякий раз, выходя наружу

из помещенья,

всем-то видом своим просило прощенья,

Изгибалось, кланялось, извинялось,

над собою тщательно измывалось -

Лишь бы вас не толкнуть, не задеть,

не смутить собою,

И тем более не доставалось с бою.

Да, душа моя тоже пела,

И цвела, и знала уют.

Быть счастливым - целое дело.

Я умею. Мне не дают.

[JustMe]

Глеб Самойлов

Улетела сказка вместе с детством

Спрятавшись за чопорной ширмой

Фея поспешила одеться

Я стряхиваю пепел в это небо

Нет теперь не то время

Нет теперь не то небо

Когда можно было просто улыбаться

Серым оно будет потом

Если сделать все что надо

И не вспоминать

Если спрятаться в подушку

И не вспоминать

Если видеть небо серым

И не вспоминать

Что небо небо было голубым

Небо небо было голубым.

....

Изменено 19 Мая 2013 пользователем JustMe

[Галина]

Н.Заболоцкий

Это было давно.

Исхудавший от голода, злой,

Шел по кладбищу он

И уже выходил за ворота.

Вдруг под свежим крестом,

С невысокой могилы сырой

Заприметил его

И окликнул невидимый кто-то.

И седая крестьянка

В заношенном старом платке

Поднялась от земли,

Молчалива, печальна, сутула,

И творя поминанье,

В морщинистой темной руке

Две лепешки ему

И яичко, крестясь, протянула.

И как громом ударило

В душу его, и тотчас

Сотни труб закричали

И звезды посыпались с неба.

И, смятенный и жалкий,

В сиянье страдальческих глаз,

Принял он подаянье,

Поел поминального хлеба.

Это было давно.

И теперь он, известный поэт,

Хоть не всеми любимый,

И понятый также не всеми,--

Как бы снова живет

Обаянием прожитых лет

В этой грустной своей

И возвышенно чистой поэме.

И седая крестьянка,

Как добрая старая мать,

Обнимает его...

И бросая перо, в кабинете

Все он бродит один

И пытается сердцем понять

То, что могут понять

Только старые люди и дети.

1957

-------------------

Посредине панели

Я заметил у ног

В лепестках акварели

Полумертвый цветок.

Он лежал без движенья

В белом сумраке дня,

Как твое отраженье

На душе у меня.

1957

[JustMe]

Еще из Полозковой

Ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком

лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком

в пятницу народу всегда битком

и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком

у нее в руке босоножка со сломанным каблуком

он хохочет так, что едва не давится кадыком

черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье

расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,

как старухи передают ему миски с фруктами для нее

и какое таксисты бессовестное жулье

и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,

деревянное от крахмала

как немного им нужно, счастье мое

как мало

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок

как у загорелых улыбки белые, как чеснок,

и про то, как первая сигарета сбивает с ног,

если ее выкурить натощак

говори со мной о простых вещах

как пропитывают влюбленных густым мерцающим веществом

и как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,

как в заиндевевшем стекле автобуса,

протереть его рукавом,

говоря о мертвом как о живом

как красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робки

как они подпевают радио, стоя в пробке

как несут хоронить кота в обувной коробке

как холодную куклу, в тряпке

как на юге у них звонит, а они не снимают трубки,

чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;

как они называют будущих сыновей всякими идиотскими именами

слишком чудесные и простые,

чтоб оказаться нами

расскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кровать

и читает «терезу батисту, уставшую воевать»

и закатывает глаза, чтоб не зареветь

и как люди любят себя по-всякому убивать,

чтобы не мертветь

расскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,

чтобы нравиться билетёрше,

вахтёрше,

папиной секретарше,

но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,

он снимает их, становясь почти семнадцатилетним

расскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескивая

почему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкая

как одна смс делается эпиграфом

долгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь ими

почему мы всегда чудовищно переигрываем,

когда нужно казаться всем остальным счастливыми,

разлюбившими

почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале

почему с нами говорят на любые темы,

кроме самых насущных тем

почему никакая боль все равно не оправдывается тем,

как мы точно о ней когда-нибудь написали

расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы

все эти актрисы

метрессы

праздные мудотрясы

жаловаться на стрессы,

решать вопросы,

наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху

расскажи мне как на духу

почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса

почему мы куски бессонного злого мяса

или лучше о тех, у мыса

вот они сидят у самого моря в обнимку,

ладони у них в песке,

и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз

просить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананас

даже пахнут они – гвоздика или анис –

совершенно не нами

значительно лучше нас

[Галина]

За-ме-ча-тель-но! Умеете выбрать, спасибо большое.

Бродский.

В деревне Бог живет не по углам,

как думают насмешники, а всюду.

Он освящает кровлю и посуду

и честно двери делит пополам.

В деревне Он - в избытке. В чугуне

Он варит по субботам чечевицу,

приплясывает сонно на огне,

подмигивает мне, как очевидцу.

Он изгороди ставит. Выдает

девицу за лесничего. И в шутку

устраивает вечный недолет

объездчику, стреляющему в утку.

Возможность же все это наблюдать,

к осеннему прислушиваясь свисту,

единственная, в общем, благодать,

доступная в деревне атеисту.

[Андрэ]

Зависть

Завидую я. Этого секрета

не раскрывал я раньше никому.

Я знаю, что живёт мальчишка где-то,

и очень я завидую ему.

Завидую тому, как он дерётся,-

я не был так бесхитростен и смел.

Завидую тому, как он смеётся,-

я так смеятся в детстве не умел.

Он вечно ходит в ссадинах и шишках,-

я был всегда причёсаней, целей.

Все те места, что пропускал я в книжках,

он не пропустит. Он и тут сильней.

Он будет честен жесткой прямотою,

злу не прощая за его добро,

и там, где я перо бросал:"Не стоит!"-

он скажет: "Стоит!" - и возьмётся перо.

Он если не развяжет, так разрубит,

где я ни развяжу, ни разрублю.

Он, если уж полюбит -не разлюбит,

а я и полюблю, да разлюблю,

Я скрою зависть. Буду улыбаться.

Я притворюсь, как будто я простак:

Кому-то же ведь надо ошибаться

"Кому-то же ведь надо жить не так".

Но сколько б не внушал себе я это,

твердя: "Судьба у каждого своя!",

Мне не забыть, что есть мальчишка где-то,

что он добьётся большего, чем я.

Евгений Евтушенко

1955

[Гость.]

Будь у меня любимый старший брат,

Его советы слушал бы, робея,

Его защите братской был бы рад

До той поры, покуда я слабее.

Будь у меня любимый младший брат,

Его учил бы жизни, как умею,

И защищал, не требуя наград,

До той поры, покуда я сильнее.

Будь у меня любимая сестра,

Я поверял бы ей свои секреты.

Она умна была бы и добра,

Мы были б дружбой нежною согреты.

Они читали б мой весёлый стих,

В тиши рождённый, в грохоте и лязге.

Для их детей, племянников моих,

Я б не жалел ни времени, ни ласки.

Нет у меня ни братьев, ни сестры.

И не было.

Пусть есть жена и дети,

Друзья... Но с незапамятной поры

Мне грустно иногда на белом свете.

1957 Константин Ваншенкин

[Гость.]

Но сколько б не внушал себе я это,

твердя: "Судьба у каждого своя!",

Мне не забыть, что есть мальчишка где-то,

что он добьётся большего, чем я.

Евгений Евтушенко

1955

Да, я хочу, чтобы тот, кто идет за мной,

Не был бы тенью, слабой и слепой,

Что живет трусливо за чужой спиной.

Зная себя, зла не тая,

Так хочу, чтобы тот, кто вслед за мной идет,

Сильнее был, чем я.

Да, я хочу, чтоб тот, кто идет за мной,

В шепот чужой не пряча голос свой,

До конца допев все то, что я не смог

Зная себя, зла не тая,

Так хочу, чтоб тот, кто вслед за мной идет,

Смелее был, чем я.

ПРИПЕВ:

Я пройду свой путь, пройду назло всем тем,

Кто счет моим шагам ведет,

Если жизнь моя зачтется как пролог

Для того, кто вслед за мной идет.

Да, я хочу, чтобы тот, кто идет за мной,

Прожил моей несбывшейся мечтой.

Сделал радость щедрой, а беду скупой.

Зная себя, зла не тая,

Так хочу, чтоб тот, кто вслед за мной идет,

Смелее был, чем я.

(с) Маргарита Пушкина

[Галина]

Но сколько б не внушал себе я это,

твердя: "Судьба у каждого своя!",

Мне не забыть, что есть мальчишка где-то,

что он добьётся большего, чем я.

Евгений Евтушенко

1955

Да, я хочу, чтобы тот, кто идет за мной,

Прожил моей несбывшейся мечтой.

Сделал радость щедрой, а беду скупой.

Зная себя, зла не тая,

Так хочу, чтоб тот, кто вслед за мной идет,

Смелее был, чем я.

(с) Маргарита Пушкина

Тоже вспомнила эту песню ."Автографа" в связи с Евтушенко .

Недавно смотрела концерт студии Стаса Намина, где вся старая рок-тусовка была, и говорила доче своей - вот, слушай, какие были тексты у рок-исполнителей. Какая наполненность в каждой строчке, ни одного лишнего слова. И того не знала я, что текст-то, оказывается, .Пушкиной, которую мое дитя боготворит по более позднему творчеству для "Арии".

Спасибо и за Евтушенко и за Пушкину. Еще бы Никольского вспомнила по этому поводу "я сам из тех, кто спрятался за дверью, кто мог идти, но дальше не идет. Кто мог сказать, но только молча ждет, кто духом пал, и ни во что не верит". .но его уже столько раз помянули во всяких литературных темах форумских, что не буду. Схоже по настроению, но по сути иное.

Изменено 2 Августа 2013 пользователем Галина

[JustMe]

За-ме-ча-тель-но! Умеете выбрать, спасибо большое.

Рада, что понравилось.

По утрам прохладно. Захотелось осенних стихов...

Юнна Мориц

Запах пены морской и горящей листвы,

И цыганские взоры ворон привокзальных.

Это осень, мой друг! Это волны молвы

О вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облаках октября,

Кастаньетами клацает у колоколен?

Это осень, мой друг! Это клюв журавля,

Это звук сотрясаемых в яблоке зерен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,

На чугунных ветвях темноту освещая.

Это осень, мой друг! Это свежая чушь

Расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро все, что способно, покроется льдом,

Синей толщей классической твердой обложки.

Это осень, мой друг! Это мысли от том,

Как кормить стариков и младенцев из ложки,

Как дрожать одному надо всеми людьми,

Словно ивовый лист, или кто его знает ...

Это осень, мой друг! Это слезы любви

Ко всему, что без этой любви умирает.

[Просто Пэт]

Или даже не бог, а какой-нибудь его зам

поднесет тебя к близоруким своим глазам

обнаженным камушком, мертвым шершнем

и прольет на тебя дыхание, как бальзам,

настоящий рижский густой бальзам,

и поздравит тебя с прошедшим

- с чем прошедшим?

- со всем прошедшим.

Покатает в горсти, поскоблит тебя с уголка –

кудри слабого чаю

лоб сладкого молока

беззащитные выступающие ключицы

скосишь книзу зрачки – плывут себе облака,

далеко под тобой, покачиваясь слегка

больше ничего с тобой

не случится

- Ну привет, вот бог, а я его генерал,

я тебя придирчиво выбирал

и прибрал со всем твоим

барахлишком

человеческий, весь в прожилочках, минерал,

что-то ты глядишь изумленно слишком

будто бы ни разу

не умирал…

Вера Полозкова

[Просто Пэт]

интересная девочка, эта Полозкова )) немного хмурая, правда

Это мир заменяемых; что может быть смешней твоего протеста.

Поучись относиться к себе как к низшему

Из существ; они разместят чужой, если ты не пришлешь им текста.

Он найдет посговорчивей, если ты не перезвонишь ему.

Это однородный мир: в нем не существует избранных – как и лишних.

Не приходится прав отстаивать, губ раскатывать.

Ладно не убедишь – но ты даже не разозлишь их.

Раньше без тебя обходились как-то ведь.

Миф о собственной исключительности, возникший

Из-за сложной организации нервной деятельности.

Добрый Отче, сделал бы сразу рикшей

Или человеком, который меняет пепельницы.

[Просто Пэт]

Если все дается таким трудом, – сделай сразу меня одной из седых гусынь, промотай меня и состарь.

Чтобы у меня был надменный рот, и огромный дом, и красивый сын, и безмолвная девочка-секретарь.

Чтобы деньги, и я покинула свой Содом, и живу где лазурь и синь, покупаю на рынке яблоки и янтарь.

Слушай, правда, ни беззаботности детской нет, ни какой-нибудь сверхъестественной красоты – вряд ли будет, о чем жалеть.

Я устала как черт, – а так еще сорок лет, потребителем и разносчиком суеты, ездить, договариваться, болеть;

Тело, отключенное от соблазнов, и темный плед, и с балкона горы, и Ты, – и Ты можешь это устроить ведь?

Да, я помню, что отпуска не разрешены, что Ты испытатель, я полигон, каждому по вере его, не по

Степени износа; ну вот и рвемся, оглушены, через трубы медные, воды темные и огонь; а билет на экспресс, слабо?

Я проснусь на конечной, от неожиданной тишины, и безропотно освобожу вагон,

Когда поезд пойдет в депо.

Она же.

Изменено 14 Января 2014 пользователем Просто Пэт

[Ahmetova]

Миф о собственной исключительности, возникший

Из-за сложной организации нервной деятельности.

Добрый Отче, сделал бы сразу рикшей

Или человеком, который меняет пепельницы.

угу

Слушай, правда, ни беззаботности детской нет, ни какой-нибудь сверхъестественной красоты – вряд ли будет, о чем жалеть.

Я устала как черт, – а так еще сорок лет, потребителем и разносчиком суеты, ездить, договариваться, болеть;

Тело, отключенное от соблазнов, и темный плед, и с балкона горы, и Ты, – и Ты можешь это устроить ведь?

да

[Мирра]

Если все дается таким трудом, – сделай сразу меня одной из седых гусынь, промотай меня и состарь.

Чтобы у меня был надменный рот, и огромный дом, и красивый сын, и безмолвная девочка-секретарь.

Чтобы деньги, и я покинула свой Содом, и живу где лазурь и синь, покупаю на рынке яблоки и янтарь.

Слушай, правда, ни беззаботности детской нет, ни какой-нибудь сверхъестественной красоты – вряд ли будет, о чем жалеть.

Я устала как черт, – а так еще сорок лет, потребителем и разносчиком суеты, ездить, договариваться, болеть;

Тело, отключенное от соблазнов, и темный плед, и с балкона горы, и Ты, – и Ты можешь это устроить ведь?

Да, я помню, что отпуска не разрешены, что Ты испытатель, я полигон, каждому по вере его, не по

Степени износа; ну вот и рвемся, оглушены, через трубы медные, воды темные и огонь; а билет на экспресс, слабо?

Я проснусь на конечной, от неожиданной тишины, и безропотно освобожу вагон,

Когда поезд пойдет в депо.

Она же.

под настроение

[Просто Пэт]

интересная, правда? буду читать, хотя поэзия никогда меня не цепляла.

[Ahmetova]

ну

сайт смотрю

надо будет потом почитать

[JustMe]

интересная, правда?

Имхо, Полозкова это явление в русской поэзии. Что-то из разряда Ахматовой, Есенина.

Ну а пока из Ахмадулиной

В тот месяц май, в тот месяц мой

во мне была такая легкость,

и, расстилаясь над землей,

влекла меня погоды летность.

Я так щедра была, щедра

в счастливом предвкушенье пенья,

и с легкомыслием щегла

я окунала в воздух перья.

Но, слава богу, стал мой взор

и проницательней, и строже,

и каждый вздох и каждый взлет

обходится мне все дороже.

И я причастна к тайнам дня.

Открыты мне его явленья.

Вокруг оглядываюсь я

с усмешкой старого еврея.

Я вижу, как грачи галдят,

над черным снегом нависая,

как скучно женщины глядят,

склонившиеся над вязаньем.

И где-то, в дудочку дудя,

не соблюдая клумб и грядок,

чужое бегает дитя

и нарушает их порядок.

[Сакура]

Мне нравится - просто и ясно:

Асеев Николай

* * *

Я не могу без тебя жить!

Я не могу без тебя жить!

Мне и в дожди без тебя - сушь,

Мне и в жару без тебя - стыть.

Мне без тебя и Москва - глушь.

Мне без тебя каждый час - с год,

Если бы время мельчить, дробя;

Мне даже синий небесный свод

Кажется каменным без тебя.

Я ничего не хочу знать -

Слабость друзей, силу врагов;

Я ничего не хочу ждать,

Кроме твоих драгоценных шагов.

1960

[Просто Пэт]

Верочка

Полозкова

 

Что еще тебе рассказать? Надо жить у моря, мама, надо делать, что нравится, и по возможности ничего не усложнять; это ведь только вопрос выбора, мама: месяцами пожирать себя за то, что не сделано, упущено и потрачено впустую – или решить, что оставшейся жизни как раз хватит на то, чтобы все успеть, и приняться за дело; век пилить ближнего своего за то, какое он тупое неповоротливое ничтожество – или начать хвалить за маленькие достиженьица и победки, чтобы он расцвел и почувствовал собственную нужность – раз ты все равно с ним, и любишь его, зачем портить кровь ему и себе? Говорить «конечно, ты же бросишь меня», и воскликнуть торжествующе «так я и знала!», когда бросит, - или не думать об этом совсем, радоваться факту существования вместе, делать вместе глупости и открытия и не проедать в любимом человеке дыру по поводу того, что случится или не случится? Всегда говорить «я не смогу», «глупо даже начинать» - или один раз наплевать на все и попробовать? И даже если не получится – изобрести другой способ и попробовать снова? Считать любого, кто нравится тебе, заведомо мудаком и садистом, складывать руки на груди, язвить, ухмыляться, говорить «переубеди меня» - или один раз сдаться и сказать «слушай, я в ужасе оттого, сколько власти ты имеешь надо мной, ты потрясающий, мне очень страшно, давай поговорим»? Быть всегда уперто-правым, как говорит Алена, и всем в два хода давать понять, кто тут босс – и остаться в итоге в одиночестве, в обнимку со своей идиотской правотой – или один раз проглотить спесь, прийти мириться первым, сказать «я готов тебя выслушать, объясни мне, что происходит»? Раз уж ты все равно думаешь об этом днями напролет? Быть гордым и обойденным судьбой, Никто-Меня-Не-Любит-2009 – или глубоко вдохнуть и попросить о помощи, когда нужна, - и получить помощь, что самое невероятное? Ненавидеть годами за то, как несправедливо обошлись с тобой – или, раз это так тебя мучает, один раз позвонить и спросить самым спокойным из голосов «слушай, я не могу понять, почему»? Двадцать лет убиваться по ушедшей любви – или собрать волю в кулак, позволить себе заново доверяться, открываться, завязать отношения и быть счастливым? Во втором гораздо больше доблести, на мой взгляд, чем в первом, для первого вообще не требуется никаких душевных усилий. Прочитать про себя мерзость и расстроиться на неделю – или пожать плечами и подумать, как тебе искренне жаль написавшего? Страдать и считать, что мир это дрянная шутка Архитектора Матрицы, тыкать в свои шрамы как в ордена, грустно иронизировать насчет безнадежности своего положения – или начать признаваться себе в том, что вкусное – вкусно, теплое – согревает, красивое – заставляет глаз ликовать, хорошие – улыбаются, щедрые – готовы делиться, а не все это вместе издевка небесная, еще один способ тебя унизить? Господи, это так просто, мама, от этого такое хмельное ощущение всемогущества – не понимаю, почему это не всем так очевидно, как мне; все на свете просто вопрос выбора, не более того; не существует никаких заданностей, предопределенностей, недостижимых вершин; ты сам себе гвоздь в сапоге и дурная примета; это ты выбрал быть жалким, никчемным и одиноким – или счастливым и нужным, никто за тебя не решил, никто не способен за тебя решить, если ты против. Если тебе удобнее думать так, чтобы ничего не предпринимать – живи как жил, только не смей жаловаться на обстоятельства – в мире, где люди покоряют Эвересты, записывают мультиплатиновые диски и берут осадой самых неприступных красавиц, будучи безвестными очкастыми клерками – у тебя нет права говорить, будто что-то даже в теории невозможно. Да, для этого нужно иметь волю – нужно всего-то выбрать и быть верным своему выбору до конца; только-то. Вселенная гибкий и чуткий материал, из нее можно слепить хоть Пьяцца Маттеи, хоть район Солнцево – ты единственный, кто должен выбрать, что лепить. Я считала, что это с любыми материальными вещами работает, только не с людьми; хочешь денег – будут, славы – обрушится, путешествий – только назначь маршрут; но события последних недель доказывают, мама, что с людьми такая же история, будь они трижды холодными скалами, колючими звездами – просто перестань считать их колючими звездами и один раз поговори, как с самим собой, живым, теплым и перепуганным – вот удивишься, как все изменится.

Преобразится, мама.

[Просто Пэт]

Похудеть килограммов на семь-десять, чтобы острые, болезненно выступающие бедерные косточки, резко очерченные скулы и попа меньше раза в полтора; побриться наголо, оставив три-четыре миллиметра волос; забить крупный, черный, стилизованный иероглиф "дао" на левое плечо; пробить одно ухо, но сразу двумя или тремя дырками; загореть до оттенка трюфельного масла примерно; спилить ногти, красить черным или бесцветным; говорить мало, слать далеко, заламывать баснословно.
 
      Щуриться по-солдатски, курить, хохотать раскатисто, с хрипотцой, как Йовович; носить майки-борцовки, сумки-планшеты, толстовки с капюшонами, короткие клепаные байкерские куртки, узкие дизелевские джинсы, дорогие расшнурованные сапоги, крупное серебро; держать спину; красить только ресницы; уметь драться; уметь смотреть так, чтобы у собеседника мгновенно леденели ладони; отвечать за то, что обещаешь, тех, кого приручила, то, где налажала.
 
      Не знать компромиссов.
 
      Быть суверенной; автономной; только своей.
 
      Не вестись; но уметь разводить щелчком пальцев.
 
      Не выглядеть злой - но способной дать отпор; прощать, но не забывать; никогда никого не ждать, не увещевать, не тщиться исправить; блюсти границы; делать так, чтобы, когда входишь в комнату, все машинально сводили лопатки.
 
      Никому ничего не доказывать, только себе.
 
      Научиться достойно проигрывать.
 
      Научиться не бросать на полдороге, загоревшись, побаловавшись и почти мгновенно потеряв интерес, а методично доводить все до конца.
 
      Не врать.
 
      Называть реальные сроки.
 
      Отучиться легко краснеть; вообще не уметь смущаться.
 
      Стать строго обязательной к прочтению и просмотру.
 
      Никогда не повышать голоса.
 
      Уметь вскидывать одну бровь так, чтобы в секунду снимать все вопросы и претензии.
 
      Не иметь равных.
 
      Стоять за своих горой; быть человеком, которому звонят, когда больше некому.
 
      Но стыдятся дергать по мелочам.
 
      Иметь достаточно денег, чтобы ни от кого не зависеть; никогда не просить. Давать в долг ровно столько, сколько находишь возможным подарить.
 
      Спать с теми, кто не предаст.
 
      Осаживать наглецов; стыдить пустых ов; трусов просто собой не удостаивать. Строго дозировать людей во избежание острых интоксикаций.
 
      Помириться с Богом; найти с ним наиболее простой и прямой способ взаимодействия.
 
      Маме сделаться надеждой и опорой; по причине гулкого отсутствия альтернатив.
 
      Быть герметичнее.
 
      Излучать свободолюбие; но не отшельничество.
 
      Не таить зла; не растить в себе обид; брать одной рукой за воротник и в лицо говорить все, что накипело.
 
      Не унижаться до мстительности; вообще не снисходить до обидчиков.
 
      Но уметь пожалеть, утешить и приласкать.
 
      Реветь строго без свидетелей.
 
      Быть сильной.
 
      Учиться преодолевать все, что бы ни случилось, самой.
 
      Запомнить и лелеять в себе это хрупкое, безмятежное равновесие; состояние покоя.
 
      Вообще иметь три агрегатных состояния, как вода: счастливого покоя, острой радости бытия - и сна.
 
      А сейчас прекратить швыряться инфинитивами, сесть и закончить работу. Прямо сейчас.